Иез. 21:1-5. Слово святилища стоит здесь во множ. числе, подразумевая все святыни храмового комплекса. «Темную» аллегорию «горящего леса» Иезекииль заменяет на более «прозрачную»: орудием суда Божиего явится меч Навуходоносора (стих 19). Истреблю у тебя праведного и нечестивого. Издавна это место смущало богословов, приводило в смятение переводчиков. Настолько, что в Септуагинте, к примеру, эта фраза была заменена на «неправедного и беззаконного».
Необходимо, конечно, принять, что здесь мы прикасаемся к тайне Божией (сравните с Иов. 9:22), ибо несомненно, что от бедствий, постигающих землю, наряду с «нечестивцами», страдают и праведные. Хотя праведность человеческая – понятие весьма относительное. И кто из нас действительно праведен в глазах Божиих!
Не исключено, кстати, что здесь понятия праведного и нечестивого употреблены в сугубо человеческом понимании их. Представляется, что сам Иезекииль, произнося таинственные эти слова, не видел в них противоречия со сказанным им в 18:1-24. Вообще же в связи с этим местом высказывалось множество соображений.
В частности и такое: а не содержится ли в главе 18 откровение Бога о воздаянии праведникам в вечности? Приведем и вполне «земное» объяснение стиха 4: истребить могло относиться в нем не к физической гибели «праведного и нечестивого», а к изгнанию их на чужбину, в Халдею. Но каков бы ни был точный смысл этого стиха, Иезекииль выразил в нем мысль о беспощадности грядущего суда, который начнется от юга и пойдет в направлении севера (сравните 20:47).
Иез. 21:6-7. Иезекиилю дано повеление уже теперь зримо явить народу ту разрывающую сердце печаль, которая охватит иудеев, живущих в Халдее, когда они узнют о падении Иерусалима. Это придет и сбудется, говорит Господь Бог устами Своего пророка, и тот дает понять соплеменникам, что неотвратимое это бедствие произойдет скоро.
2) Меч уже наточен (21:8-17).
Иез. 21:8-10. Второе «послание» Иезекииля о мече звучит как скорбная песнь о суде. Ее можно разделить на три поэтичесикх «станса» (стихи 8-10а; 11-12,14-17); между ними – две «интерлюдии», в центре которых понятие «жезла», или скипетра. В первом стансе Бог выступает как воин, готовящийся к битве: его оружие должно «выглядеть» и действовать безупречно. Далее, однако, начинаются трудности.
В евр. тексте фраза, переведенная на русский язык как Радоваться ли нам, что жезл сына Моего презирает всякое дерево? звучит крайне неясно и в разное время в различных переводах передавалась по-разному, иногда за счет смыслового отхода от неясного текста. Логически, по крайней мере в духовно-историческом контексте, может быть принято следующее объяснение: «жезл сына Моего» олицетворяет царей Израиля (Быт. 49:9-10).
Если так, то пророк мог иметь в виду, что народ и его цари не воспринимали всерьез «угрозу меча Божия» по причине записанных в книге Бытие благословений и обещаний Иакова Иуде, намек на которые явно звучит в стихе 27 этой главы. При таком прочтении вторая часть стиха 10 может быть передана как: Разве нет у нас оснований радоваться (сохранять спокойствие, не тревожиться), коль скоро царский скипетр Иуды превосходит (в исторической перспективе) всякий иной державный скипетр (уподобляемый, по сравнению с ним, простому дереву»)?» (Жезл сына Моего презирает всякое дерево.)
Иез. 21:11-13. Меч Божий отдан в руку убийцы (стих 11), т. е. Навуходоносора, уже «испытанного» в сражениях (стих 13). По бедрам ударяли себя (стих 12) в знак печали. Представляется, что смысл второй фразы стих 13 согласуется с предлагаемым выше объяснением стиха 10. Если жезл символизирует царскую власть Иудеи, то она, несмотря на обещанное ей «превосходство», в надвигающихся событиях не устоит, попрана будет мечом халдейского царя (он «презрит» жезл). Так говорит Господь Бог.
Иез. 21:14-17. Пророчество о мече Иезекиилю следовало сопровождать жестами (стих 14), назначением которых было показать, что сила «меча» будет все возрастать, и ни простые люди в жилищах своих ни «великий» (царь Седекия) не избегнут «поражения» от него. В стихе 15 – аллегория: как бы Сам Господь поставит у всех городских ворот по мечу, сверкающему, как молния, готовому для заклания всех входящих и выходящих. В стихе 16 – вероятно, обращение к «мечу», призыв поражать направо и налево. 3) Меч направлен будет против Иерусалима (21:18-27). 21:18-23. В ряде символических картин, которые предлагается вообразить и начертать (может быть, на земле) Иезекиилю, отражено будет руководство Навуходоносором свыше (в его походе на Иерусалим). Вот как это действительно, по всей видимости, происходило.
Когда в 588 г. до Р. Х. Иерусалим взбунтовался против Вавилона, то был одним из трех городов (или стран), пытавшихся добиться независимости от халдеев. Другими двумя были Тир и Аммон. Навуходоносор направил тогда свое войско на север и на запад от Вавилона, вдоль реки Евфрат. Достигнув Ривлы (которая находилась в Сирии, на севере от Дамаска), он должен был решить, какой из взбунтовавшихся городов атаковать первым.
Он мог направиться на запад, к побережью Средиземного моря, и напасть на Тир, но мог пойти и на юг – либо по дороге, ведшей к Иудее, либо по той, что вела к Аммону. Осада Тира была бы самой трудной (глава 26 и 29:17-20), и вавилонский царь принял решение не начинать с него. Значит, Иудея и Иерусалим? Либо Равва, столица аммонитян (сегодняшний Амман, столица Иордании)? Военный совет состоялся в Ривле, у развилки двух дорог. Там Навуходоносор и его военачальники обратились к своим богам посредством гаданий.
Гадание по стрелам, очевидно, напоминало то известное и по сей день, при котором тащут соломинки. Вероятно, две стрелы, на которых написаны были названия городов, подлежавших нападению, поместили в колчан. Стрела, вынутая – на счастье – правой рукой (стих 22) царя, должна была «указать» на город, с которого начинать. Считалось, по-видимому, что так угодно было «богам». Здесь говорится, что гадавшие вопрошали домашних божков – терафимов (сравните с Быт. 31:19). Может быть, «с помощью» терафимов вызывали души предков и спрашивали совета у них. Издревле известно гадание на печени (гепатоскопия).
Видимо, «изучая» форму печени жертвенного животного и какие-то особые «пометки» на ней, предсказатели делали вывод, соответствует ли воле богов тот или иной план. В данном случае посредством гаданий халдеям действительно открылась воля Самого Иеговы относительно суда над Иерусалимом: им были указаны все «подробности», касавшиеся начала осады его (стих 22). Открыть для побоища уста, возвысить голос для военного крика… Здесь вторая фраза, вероятно, усиливает мысль, содержащуюся в первой: известно ведь, что искони поля сражений оглашались пронзительными криками (устрашающими, победными) воинов.
Из стиха 23 следует, что слух о гадании, к которому прибег Навуходоносор, и о результате его каким-то образом быстро дойдет до иерусалимлян (напомним, что этот текст начиная со стихом 21, излагается Иезекиилем в пророческом прошедшем – осуществиться всему этому только предстояло), но им это гадание покажется лживым.
Другими словами, они не поверят в то, что Господь действительно предаст их в руки Навуходоносора – на погибель. Однако, объясняет пророк своим слушателям, поскольку иудеи (царь Седекия и его приближенные) нарушили клятву верности, данную ими Навуходоносору, он… положил взять Иерусалим, наказать жителей его за вероломство.
Иез. 21:24-27. Этим последним актом своего вероломства, говорит Господь устами Иезекииля, иудеи сами приводят на память (Ему) все прежнее беззаконие свое, выставляя на вид грехи свои во всех делах своих, – за это и не избегнут они беспощадного на этот раз суда; будете взяты руками значит «будете уведены в плен.» в стихе 25 речь о царе Седекии, для которого наступает день суда, когда нечестию его будет положен конец. Продолжение мысли в стихе 26: Седекии предстоит сложить с себя царский венец; он лишится всех атрибутов царского достоинства (этого уже не будет).
Высокое унизится: конец Седекии (ослепленного после убийства на его глазах всех сыновей его и поставленного до конца дней трудиться тяжелым рабским трудом) был действительно жалким. Во фразе униженное возвысится некоторые видят намек на то, что после изгнания из Иудеи большей и лучшей части ее населения малое число бедных и «незначительных» жителей ее, которому позволено будет остаться на земле, чтобы не допустить одичания ее, в известном смысле «разбогатеет» («возвысится»), овладев освободившимися землями (4-Цар. 25:12).
Не приходится сомневаться в мессианском характере стиха 27. Трижды повторенное Низложу относится к злосчастному Седекии. Но мысль здесь та, конечно, что трон Иудеи не будет занят никем, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и Бог даст его Ему. Это пророчество явно созвучно сказанному в Быт. 49:10 о «скипетре», который «не отойдет от Иуды», и далее. «Дом Давидов» не будет восстановлен, пока не придет воистину праведный Царь из него, назначенный Богом. Достойных занять трон Давидов и не было, пока в Иерусалим не въехал Христос (Матф. 21:9), их и не будет, пока Он не придет вторично (Зах. 9:9; Откр. 19:11-16; 20:4). Так что сказанное Иезекиилем в 21:27 исполнится только в Иисусе Христе.
4) Меч, направленный против Аммона.
Иез. 21:28-32. Четвертая в этой главе пророческая весть Иезекииля касается аммонитян. Видя, что Навуходоносор пошел по дороге, ведущей к Иерусалиму, они решили, что им на этот раз ничего не грозит. Пророк же изрекает, что их участь будет еще страшнее, ибо им, в отличие от иудеев, предстоит исчезнуть с земли, не оставив и памяти о себе (стих 32).
При сопоставлении этого места с главой 25 приходят к выводу, что главная причина столь беспощадного решения Бога относительно аммонитян в их крайне враждебном отношении к избранному Им народу, в поношении ими (стих 28) иудеев, в злорадствовании по поводу несчастий этого близкого им по крови народа, которое Иеговой воспринималось как оскорбительное для Него. Меч – это все тот же Навуходоносор. Мысль о заклании им аммонитян усиливается фразой вычищен для (подразумевается, полного) истребления. Очевидно, и в среде аммонитян не было недостатка в лжепророках-утешителях (стих 29).
Иезекииль же говорил, что и их день наступает. Это не произошло в одночасье. Известно, что в ту пору враждовавшие между собою Иерусалим и Аммон объединились, чтобы освободиться от власти вавилонского царя. Но затем, радуясь падению Иудеи, аммонитяне принялись всячески интриговать против нее. Они стали инициаторами заговора против благочестивого Годолии, губернатора, назначенного Навуходоносором, и виновниками его гибели…
Однако впоследствии аммонитяне полностью были истреблены как народ, и остатки их смешались с другими народами. В евр. тексте стиха 30 стоит повелительное наклонение (при обращении к мечу): «возвратись в ножны свои». Здесь, очевидно, подразумевается «меч» аммонитян: им нет смысла сопротивляться мечу Навуходоносора, ибо они будут уничтожены им на земле происхождения своего. В стихе 31 и 32 – продолжение мысли о неизбежной гибели Аммона по решению Господа.
в. Четыре пророчества о «мече» (глава 21)
1) Меч будет извлечен (21:1-7).
Иез. 21:1-5. Слово святилища стоит здесь во множ. числе, подразумевая все святыни храмового комплекса. «Темную» аллегорию «горящего леса» Иезекииль заменяет на более «прозрачную»: орудием суда Божиего явится меч Навуходоносора (стих 19). Истреблю у тебя праведного и нечестивого. Издавна это место смущало богословов, приводило в смятение переводчиков. Настолько, что в Септуагинте, к примеру, эта фраза была заменена на «неправедного и беззаконного».
Необходимо, конечно, принять, что здесь мы прикасаемся к тайне Божией (сравните с Иов. 9:22), ибо несомненно, что от бедствий, постигающих землю, наряду с «нечестивцами», страдают и праведные. Хотя праведность человеческая – понятие весьма относительное. И кто из нас действительно праведен в глазах Божиих!
Не исключено, кстати, что здесь понятия праведного и нечестивого употреблены в сугубо человеческом понимании их. Представляется, что сам Иезекииль, произнося таинственные эти слова, не видел в них противоречия со сказанным им в 18:1-24. Вообще же в связи с этим местом высказывалось множество соображений.
В частности и такое: а не содержится ли в главе 18 откровение Бога о воздаянии праведникам в вечности? Приведем и вполне «земное» объяснение стиха 4: истребить могло относиться в нем не к физической гибели «праведного и нечестивого», а к изгнанию их на чужбину, в Халдею. Но каков бы ни был точный смысл этого стиха, Иезекииль выразил в нем мысль о беспощадности грядущего суда, который начнется от юга и пойдет в направлении севера (сравните 20:47).
Иез. 21:6-7. Иезекиилю дано повеление уже теперь зримо явить народу ту разрывающую сердце печаль, которая охватит иудеев, живущих в Халдее, когда они узнют о падении Иерусалима. Это придет и сбудется, говорит Господь Бог устами Своего пророка, и тот дает понять соплеменникам, что неотвратимое это бедствие произойдет скоро.
2) Меч уже наточен (21:8-17).
Иез. 21:8-10. Второе «послание» Иезекииля о мече звучит как скорбная песнь о суде. Ее можно разделить на три поэтичесикх «станса» (стихи 8-10а; 11-12,14-17); между ними – две «интерлюдии», в центре которых понятие «жезла», или скипетра. В первом стансе Бог выступает как воин, готовящийся к битве: его оружие должно «выглядеть» и действовать безупречно. Далее, однако, начинаются трудности.
В евр. тексте фраза, переведенная на русский язык как Радоваться ли нам, что жезл сына Моего презирает всякое дерево? звучит крайне неясно и в разное время в различных переводах передавалась по-разному, иногда за счет смыслового отхода от неясного текста. Логически, по крайней мере в духовно-историческом контексте, может быть принято следующее объяснение: «жезл сына Моего» олицетворяет царей Израиля (Быт. 49:9-10).
Если так, то пророк мог иметь в виду, что народ и его цари не воспринимали всерьез «угрозу меча Божия» по причине записанных в книге Бытие благословений и обещаний Иакова Иуде, намек на которые явно звучит в стихе 27 этой главы. При таком прочтении вторая часть стиха 10 может быть передана как: Разве нет у нас оснований радоваться (сохранять спокойствие, не тревожиться), коль скоро царский скипетр Иуды превосходит (в исторической перспективе) всякий иной державный скипетр (уподобляемый, по сравнению с ним, простому дереву»)?» (Жезл сына Моего презирает всякое дерево.)
Иез. 21:11-13. Меч Божий отдан в руку убийцы (стих 11), т. е. Навуходоносора, уже «испытанного» в сражениях (стих 13). По бедрам ударяли себя (стих 12) в знак печали. Представляется, что смысл второй фразы стих 13 согласуется с предлагаемым выше объяснением стиха 10. Если жезл символизирует царскую власть Иудеи, то она, несмотря на обещанное ей «превосходство», в надвигающихся событиях не устоит, попрана будет мечом халдейского царя (он «презрит» жезл). Так говорит Господь Бог.
Иез. 21:14-17. Пророчество о мече Иезекиилю следовало сопровождать жестами (стих 14), назначением которых было показать, что сила «меча» будет все возрастать, и ни простые люди в жилищах своих ни «великий» (царь Седекия) не избегнут «поражения» от него. В стихе 15 – аллегория: как бы Сам Господь поставит у всех городских ворот по мечу, сверкающему, как молния, готовому для заклания всех входящих и выходящих. В стихе 16 – вероятно, обращение к «мечу», призыв поражать направо и налево. 3) Меч направлен будет против Иерусалима (21:18-27). 21:18-23. В ряде символических картин, которые предлагается вообразить и начертать (может быть, на земле) Иезекиилю, отражено будет руководство Навуходоносором свыше (в его походе на Иерусалим). Вот как это действительно, по всей видимости, происходило.
Когда в 588 г. до Р. Х. Иерусалим взбунтовался против Вавилона, то был одним из трех городов (или стран), пытавшихся добиться независимости от халдеев. Другими двумя были Тир и Аммон. Навуходоносор направил тогда свое войско на север и на запад от Вавилона, вдоль реки Евфрат. Достигнув Ривлы (которая находилась в Сирии, на севере от Дамаска), он должен был решить, какой из взбунтовавшихся городов атаковать первым.
Он мог направиться на запад, к побережью Средиземного моря, и напасть на Тир, но мог пойти и на юг – либо по дороге, ведшей к Иудее, либо по той, что вела к Аммону. Осада Тира была бы самой трудной (глава 26 и 29:17-20), и вавилонский царь принял решение не начинать с него. Значит, Иудея и Иерусалим? Либо Равва, столица аммонитян (сегодняшний Амман, столица Иордании)? Военный совет состоялся в Ривле, у развилки двух дорог. Там Навуходоносор и его военачальники обратились к своим богам посредством гаданий.
Гадание по стрелам, очевидно, напоминало то известное и по сей день, при котором тащут соломинки. Вероятно, две стрелы, на которых написаны были названия городов, подлежавших нападению, поместили в колчан. Стрела, вынутая – на счастье – правой рукой (стих 22) царя, должна была «указать» на город, с которого начинать. Считалось, по-видимому, что так угодно было «богам». Здесь говорится, что гадавшие вопрошали домашних божков – терафимов (сравните с Быт. 31:19). Может быть, «с помощью» терафимов вызывали души предков и спрашивали совета у них. Издревле известно гадание на печени (гепатоскопия).
Видимо, «изучая» форму печени жертвенного животного и какие-то особые «пометки» на ней, предсказатели делали вывод, соответствует ли воле богов тот или иной план. В данном случае посредством гаданий халдеям действительно открылась воля Самого Иеговы относительно суда над Иерусалимом: им были указаны все «подробности», касавшиеся начала осады его (стих 22). Открыть для побоища уста, возвысить голос для военного крика… Здесь вторая фраза, вероятно, усиливает мысль, содержащуюся в первой: известно ведь, что искони поля сражений оглашались пронзительными криками (устрашающими, победными) воинов.
Из стиха 23 следует, что слух о гадании, к которому прибег Навуходоносор, и о результате его каким-то образом быстро дойдет до иерусалимлян (напомним, что этот текст начиная со стихом 21, излагается Иезекиилем в пророческом прошедшем – осуществиться всему этому только предстояло), но им это гадание покажется лживым.
Другими словами, они не поверят в то, что Господь действительно предаст их в руки Навуходоносора – на погибель. Однако, объясняет пророк своим слушателям, поскольку иудеи (царь Седекия и его приближенные) нарушили клятву верности, данную ими Навуходоносору, он… положил взять Иерусалим, наказать жителей его за вероломство.
Иез. 21:24-27. Этим последним актом своего вероломства, говорит Господь устами Иезекииля, иудеи сами приводят на память (Ему) все прежнее беззаконие свое, выставляя на вид грехи свои во всех делах своих, – за это и не избегнут они беспощадного на этот раз суда; будете взяты руками значит «будете уведены в плен.» в стихе 25 речь о царе Седекии, для которого наступает день суда, когда нечестию его будет положен конец. Продолжение мысли в стихе 26: Седекии предстоит сложить с себя царский венец; он лишится всех атрибутов царского достоинства (этого уже не будет).
Высокое унизится: конец Седекии (ослепленного после убийства на его глазах всех сыновей его и поставленного до конца дней трудиться тяжелым рабским трудом) был действительно жалким. Во фразе униженное возвысится некоторые видят намек на то, что после изгнания из Иудеи большей и лучшей части ее населения малое число бедных и «незначительных» жителей ее, которому позволено будет остаться на земле, чтобы не допустить одичания ее, в известном смысле «разбогатеет» («возвысится»), овладев освободившимися землями (4-Цар. 25:12).
Не приходится сомневаться в мессианском характере стиха 27. Трижды повторенное Низложу относится к злосчастному Седекии. Но мысль здесь та, конечно, что трон Иудеи не будет занят никем, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и Бог даст его Ему. Это пророчество явно созвучно сказанному в Быт. 49:10 о «скипетре», который «не отойдет от Иуды», и далее. «Дом Давидов» не будет восстановлен, пока не придет воистину праведный Царь из него, назначенный Богом. Достойных занять трон Давидов и не было, пока в Иерусалим не въехал Христос (Матф. 21:9), их и не будет, пока Он не придет вторично (Зах. 9:9; Откр. 19:11-16; 20:4). Так что сказанное Иезекиилем в 21:27 исполнится только в Иисусе Христе.
4) Меч, направленный против Аммона.
Иез. 21:28-32. Четвертая в этой главе пророческая весть Иезекииля касается аммонитян. Видя, что Навуходоносор пошел по дороге, ведущей к Иерусалиму, они решили, что им на этот раз ничего не грозит. Пророк же изрекает, что их участь будет еще страшнее, ибо им, в отличие от иудеев, предстоит исчезнуть с земли, не оставив и памяти о себе (стих 32).
При сопоставлении этого места с главой 25 приходят к выводу, что главная причина столь беспощадного решения Бога относительно аммонитян в их крайне враждебном отношении к избранному Им народу, в поношении ими (стих 28) иудеев, в злорадствовании по поводу несчастий этого близкого им по крови народа, которое Иеговой воспринималось как оскорбительное для Него. Меч – это все тот же Навуходоносор. Мысль о заклании им аммонитян усиливается фразой вычищен для (подразумевается, полного) истребления. Очевидно, и в среде аммонитян не было недостатка в лжепророках-утешителях (стих 29).
Иезекииль же говорил, что и их день наступает. Это не произошло в одночасье. Известно, что в ту пору враждовавшие между собою Иерусалим и Аммон объединились, чтобы освободиться от власти вавилонского царя. Но затем, радуясь падению Иудеи, аммонитяне принялись всячески интриговать против нее. Они стали инициаторами заговора против благочестивого Годолии, губернатора, назначенного Навуходоносором, и виновниками его гибели…
Однако впоследствии аммонитяне полностью были истреблены как народ, и остатки их смешались с другими народами. В евр. тексте стиха 30 стоит повелительное наклонение (при обращении к мечу): «возвратись в ножны свои». Здесь, очевидно, подразумевается «меч» аммонитян: им нет смысла сопротивляться мечу Навуходоносора, ибо они будут уничтожены им на земле происхождения своего. В стихе 31 и 32 – продолжение мысли о неизбежной гибели Аммона по решению Господа.