Иез. 16:1-5. В этой пространной притче о неверной жене Иезекииль обозревает всю историю своего народа как историю изначального милосердия к нему Иеговы и его последущей Ему неблагодарности, постоянных измен Ему. В отличие от других пророков, в том числе Исаии и Иеремии, Иезекииль обходит вниманием все сколько-нибудь светлое в отношении Израиля к своему Богу (а ведь и оно, очевидно, имело место в его истории; к примеру, Ис. 1:21,26-27 или Иер. 2:2-3).
Иезекииль «прослеживает» грех Израиля, который здесь отождествляется с городом Иерусалимом, от самых его истоков, а именно от языческого происхождения этого города: корень… родина его – в земле Ханаанской. (В параллельных по мысли главах 20 и 23 Иезекииль столь же безоговорочно осуждает Израиль.) Итак, пророк представляет Иерусалим «нежеланным ребенком», рожденным от смешанного брака (эта, как и все последующие аллегории, имеют свои исторические объяснения).
Известно, что Израиль произошел от Сима (Быт. 10:21-31). Что же касается Иерусалима, то он до того, как им овладел царь Давид (1-Пар. 11:4-9), был ханаанским городом, а Ханаан был потомком не Сима, а Хама (Быт. 10:6-20). Первоначальными обитателями Иерусалима были, как известно, иевусеи (Суд. 19:10-12).
Однако «этнографические корни» Иерусалима занимали пророка не сами по себе, а в плане его нравственно-религиозного состояния на протяжении всей его истории: город этот в духовном смысле был порождением язычников-хананеев. Почему «отцом» его Иезекииль называет «Аморрея», а матерью – «Хеттеянку»? Вероятно, потому, что племена аморреев и хеттеев особо выделялись в том языческом мире, в котором предстояло «родиться» Израилю; будущие земли колена Иудина более всего населены были аморреями (Втор. 1:19-20; Иис. Н. 10:5). Их именем нередко называли ханаанские народы в целом. Полагают, что древний Иерусалим находился на границе между владениями аморреев и лежавшими севернее их владениями хеттеев.
Обращает на себя внимание, что и в «Таблице народов» иевусеи названы между хеттеями и аморреями (Быт. 10:15-16; об аморреях в толкованиях на Быт. 14:13-16). Возвратимся к аллегории «нежеланного ребенка» (стихи 4-5). То, что не сделано было по отношению к нему при рождении его (стих 4), соответствовало и соответствует нормам обращения с новорожденным (ему обрезают пуповину, обмывают, пеленают); специфической древневосточной чертой являлось лишь «осоление» младенца (что по тем понятиям должно было осушить его кожу и сделать ее здоровее). То, о чем читаем в стихе 5, отражало жестокую практику древнего мира: нежеланных детей (чаще всего девочек), либо таких, которые имели явные дефекты, убивали или выбрасывали за пределы селения (города) и оставляли умирать «на поле».
Иез. 16:6-7. Лишь милостью Бога, «заметившего его» как бы случайно, это никому не нужное «дитя», выжило оно. Подчеркнуто звучащее окончание стиха 6 содержит ту, по-видимому, мысль, что Бог даровал «ребенку» жизнь несмотря на струившуюся из необрезанной пуповины кровь: «родители» обрекли его на смерть, оставив истекать кровью, но Бог сказал ему: живи!
Во фразе Умножил тебя, как полевые растения (стих 7), видят указание на быстрое «умножение евреев в числе» во время их пребывания в Египте. Здесь же аллегорически говорится о достижении народом зрелости. «Нагими и непокрытыми» бегали дети кочевников, но здесь это может быть и образом неустроенности и «несамостоятельности» евреев как народа.
Иез. 16:8. В отношения завета Бог вступил не с Иерусалимом, а с Израилем, но, как говорилось выше, народ израильский олицетворяется тут Иерусалимом; в интересах развития своей аллегории Иезекииль, возможно, отступает от точного следования историческим событиям, хотя брачную аллегорию стиха 8 он мог «распространять» и на иное историческое время, когда Иерусалим стал столицей Израиля и «местом обитания» Бога.
Фраза, начинающаяся со слов «и простер Я воскрилия риз Моих на тебя» отражает совершение брачного обряда, точнее обряда помолвки (сравните с Руф. 3:9): покрывая полой одежды своей будущую жену, мужчина давал символический обет хранить и защищать ее.
Иез. 16:9-14. Вновь упоминание о «крови» в стихе 9 (и затем об «омытии» ее), имеет символическое значение: оно указывает на нечистоту, которая все еще была присуща достигшей зрелости «невесте» Божией; некоторые видят здесь указание на очистительные жертвоприношения, предусмотренные законом Моисея. С другой стороны, «помазание елеем» (или дорогими благовониями) совершалось в согласии с действовавшими свадебными обычаями (сравните Руф. 3:3 с Есф. 2:12). в стихах 10-13 – описание царских одежд «невесты» и ее драгоценностей (серьги носили не только в ушах, но и в носу); ее благоденствие (заботами Супруга) символизируется и отменным питанием ее (лучшей пшеничной мукой, медом и оливковым маслом). Все это метафора процветания Израиля (Иерусалима) при царях Давиде и Соломоне; при Давиде Израиль стал царством: голову «жены», избранной Богом, украсил прекрасный венец, она достигла царственного величия (стих 12, 13).
Иез. 16:15-19. Сила, богатство, растущая известность («красота и слава»; стих 15), которыми он был обязан своему Благодетелю – Богу становятся для Израиля источником самонадеянности и гордыни. Живя в окружении языческих народов, с которыми он поддерживает самые разнообразные контакты, Божий народ перенимает их обычаи, культуру, религиозные представления.
Начиная со второй половины царствования Соломона и вплоть до сокрушения Иудеи Навуходоносором, евреи «отдают дань» всем видам известного им идолопоклонства. Порой они «опоминаются» (на короткий период времени), но каждый раз вновь и вновь погружаются в пучины духовного блуда (кстати, понятие это впервые «вводится» пророком Осией).
«Разноцветными высотами» (стих 16) названы возвышенные места, где совершились идолослужения. Вероятно, их украшали пестрыми коврами и тканями. Служениям этим сопутствовала ритуальная проституция. Жрицы той же Астарты предлагали себя всем желающим; как, впрочем, и обычные блудницы, имеющие обыкновение сидеть при дороге или близ городских ворот, в ожидании всякого мимоходящего (стих 15). Велики были масштабы этого всестороннего разврата!
Гневно восклицает Господь, что положит ему конец (последнюю фразу в стихе 16). В стихе 17, по-видимому, намек на фаллический культ («блудодейство с мужскими изображениями»). В стихах 18-19 говорится об обряжении идолов в роскошные одежды и украшении их драгоценностями, о принесении им жертв (в частности, хлебного всесожжения в приятное благовоние; стих 19). Всем, чем питал и холил «неверную жену» ее Супруг, она ублажала своих «любовников».
Иез. 16:20-22. Мало ли тебе было блудодействовать? (стих 20) – этот риторический вопрос относится к худшему в глазах Иеговы проявлению языческого «блуда»: человеческим жертвоприношениям. Издревле практиковавшиеся среди народов Востока (более всего «угождали» ими Молоху – главному божеству аммонитян), они проникли и в Израиль, в среде которого получали все большее распространение (Ис. 57:5), особенно начиная с дней правления царя Ахаза (4-Цар. 16:3).
Напомним, что изначально (законом Моисеевым) эта гнусная языческая практика была евреям запрещена (Лев. 18:21; 20:2-5; Втор. 12:31). Однако есть основания полагать, что издавна тот запрет нарушался ими, и по примеру язычников и их богов евреи даже Иегове пытались приносить человеческие жертвы. (о дочери Иеффая в Суд. 11:39; Мих. 6:6-7 и Иер. 7:31 сравните с Иез. 20:26.) Так или иначе, ко времени Иезекииля принесение в жертву детей (первенцев) совершалось в Иерусалиме открыто (4-Цар. 21:6; Иер. 7:30-31; 32:35).
Заколотых кинжалом младенцев «проводили через огонь», т. е. бросали в огонь (в случае Молоха – в раскаленную печь его чрева). «Жена», совершавшая все эти мерзости, явно забыла о благодеяниях своего Супруга, возвысившего ее из ничтожества и нищеты ее юности, когда она брошена была на попрание… в крови своей.
Иез. 16:23-29. Пророк продолжает изложение исторических событий (хотя и не в строгой последовательности – но ведь они служат ему лишь иллюстрацией к процессу духовного вырождения евреев) на языке метафор. В последние годы Южного царства языческие культы распространялись в нем не только «вширь», но и числом.
Именно этим обстоятельством вызвано эмоциональное восклицание горе, горе тебе! (стих 23) Евреи возводили капища «чужим богам» (блудилища; образ женщины, отдающейся «всякому мимоходящему») на всяком людном месте (на всякой площади), на углах улиц и у перекрестков дорог. В плане историческом первым «объектом похоти» неверной жены назван Египет.
Знакомство евреев с египетскими культами было самым древним, так как относилось ко времени их 400-летнего пребывания там. Однако в стихах 26-29 подразумевается «блуд» не только духовный, но и политический: межгосударственные интриги и союзы, в которые евреи «вовлекались» и давали вовлечь себя вопреки воле Иеговы.
В стихе 27 Иезекииль особо, хоть и вкратце, останавливается на израильско-филистимских отношениях. Наказывая «неверную жену», Иегова урезал ее территорию в пользу ненавидевших ее филистимлян. Подразумеваются успешные нападения последних на Иудею и Иерусалим в царствование Иорама (2-Пар. 21:16-17) и Ахаза (2-Пар. 28:16-19). В последней фразе стиха 27 содержится та мысль, что вероломное поведение евреев по отношению к их Господу даже у филистимлян вызывало отвращение (сами они хранили верность своим «богам»).
Иез. 16:30-34. Блудница – «дочь Израилева» отличалась от прочих блудниц одним свойством, которое в глазах пророка особенно отвратительно: то, что она делала, она делала не по нужде, а по необузданности своей, по крайней своей испорченности; другими словами, по любви к злу и разврату как таковым (сравнение в стихе 32).
Под «подарками», которые давала она всем любовникам своим (стих 33), подразумеваются (и это важно отметить) не только жертвоприношения «чужим богам», но и дары соседним царям (в целях задабривания их), наподобие тех, которые отправил Ахаз ассирийскому царю Тиглатпалассару в Дамаск (2-Пар. 28:19-24). Лишая себя (изменами своими) благословений Бога всесильного, иудеи старались подарками и подкупами снискать себе расположение бессильных богов и царей (в надежде на их «благословения»).
Иез. 16:35-43. Продолжающееся иносказание в том же ключе: наказание «царицы», избранной Богом, которая стала блудницей; наказание за блуд. В стихе 36 – образ крайнего бесстыдства этого блуда; в окончании стиха подразумеваются человеческие жертвоприношения (кровь сыновей, которых «блудница» отдавала «своим мерзким идолам»). «Любовники» в стихе 37 – это народы, богам которых «кадил» Израиль. Господь обещает собрать против него всех – и эти народы (вероятно, имеются ввиду Ассирия и Вавилон, попеременно бывшие Израилю то друзьями и союзниками, то врагами) и те племена и народы, которые он издавна «ненавидел» – филистимлян, идумеев и прочих. Здесь «раскрою… наготу твою» в значении «разорю», «сделаю пустыней».
Смерть (по закону, данному евреям) полагалась как за пролитие человеческой крови (в значении убийства; тут в первую очередь подразумевалось принесение в жертву людей), так и за прелюбодеяние (через побитие камнями – стих 38 сравните со стихом 40); Исх. 21:12; Втор. 22:24. Последнюю фразу стиха 38 надо читать как «в ярости и ревности… предам тебя кровавому отмщению.»
Предполагают, что в наказание за их грех блудниц и прелюбодеек привязывали нагими к позорному столбу (окончание стиха 39). Казни совершались в присутствии народного собрания (стих 40); на Востоке, и особенно у халдеев, известна была казнь и через рассечение человека надвое (сравните с Матф. 24:51; Лук. 12:46). Здесь вообще усиление «вавилонского колорита», в частности, побитие «блудницы» камнями в стихе 40 могло ассоциироваться с разрушением Иерусалима градом камней, летевших из халдейских катапульт.
«Многие жены» в стихе 41 – это соседние с Иудеей народы. Лишившись независимости, она потеряет возможность давать им подарки. И только тогда утихнут ярость и ревность ее небесного Супруга (стих 42). Только после того, как Он обратит на… голову той, которая позабыла о днях юности своей, ее поведение.
Иез. 16:44-45. В первой части приводимой им пословицы Иезекииль проводит аналогию между Иерусалимом и прелюбодейной женой. Во второй ее части – между Иерусалимом и его «сестрами»: Самарией и Содомом. Эти две были наказаны за свое зло, не избежит кары и Иерусалим, превзошедший обеих в своей развращенности (сравните со стихом 47). «Какова мать, такова и дочь» соответствует русской поговорке «Яблоко от яблони недалеко падает», которая подразумевает, что дети наследуют черты своих родителей.
В начале стиха 45 пытались проводить буквальную (хотя и в иносказательной форме) аналогию применительно к Иерусалиму, чья мать… бросила мужа своего и детей… Но едва ли это можно делать сколько-нибудь уверенно. Правильнее, может быть, видеть здесь «указание» на крайнюю развращенность, жестокость и бессердечие, которые присущи были ханаанским племенам в целом. Иезекииль, подчеркнуто повторяя сказанное им в стихе 3, напоминает о «происхождении» Иерусалима, который «унаследовал» от своих «родителей» упомянутые выше их свойства. Он проявил их в полную меру, предав возлюбившего его Бога, проливая кровь собственных детей.
Иез. 16:46-48. Старшей и (соответственно) младшей «сестрами» Иерусалима Самария и Содом (в русском тексте – Содома; «сестра» именуется в женском роде) названы не в значении времени, но по величине территорий, которые они занимали и по их историческому значению. Самария, столица 10-коленного Северного царства, находилась на север от Иерусалима (влево от него), а Содом – на юге (вправо), их дочерьми, вероятно, названы зависевшие от них города и селения. У Иезекииля Самария и Содом представляют, наряду с Иерусалимом, одну и ту же «семейку», с одним и тем же «генетическим наследием», только Иерусалим, как уже говорилось, превзошел своих сестер (стих 47). Господь дает клятву в том, что это действительно так (стих 48).
Иез. 16:49-52. Во фразе о «мерзостях, которые Содома делала пред лицем Господа» (стих 50), очевидно, подразумевается тот половой разврат, которому предавались в этом городе. Грехи Самарии не уточняются, но под ними прежде всего понималось идолопоклонство, процветавшее в Северном царстве. Оно, однако, действительно не было столь «безудержным», как в Южном: Самария (Израиль) не знала, к примеру, человеческих жертвоприношений.
Но иудеи, враждовавшие с «сестрой», начиная с дней Ровоама (сына Соломона), были уверены, что они в глазах Божиих лучше ее, подтверждение чему видели в разгроме Самарии ассирицами, когда сами они еще процветали. Так что слова Иезекииля о том, что Иерусалим превзошел «сестер» в грехопадении своем, не могли не задеть их самолюбия.
Иез. 16:53-58. Утешение для всех трех «сестер» придет, но не скоро. То, о чем говорит тут Иезекииль (полное и окончательное «возвращение плена») относится ко времени тысячелетнего правления Христа на земле. Применительно к Содому, ныне погребенному под землей, что, несомненно, означает восстановление его – не в том, конечно, виде, в каком он существовал в древности. Загадочно звучащая фраза о «возвращении в прежнее состояние» (в окончании стиха 55) выражает, как полагают, ту же мысль о восстановлении народов в Тысячелетнем царстве Христа.
Утешением (стих 54) для «сестер» Иудея могла служить лишь в том смысле, что если она, больше (чем они) грешная и повинная, будет Богом «восстановлена», то они – тем более. В стихах 56-57 речь о том, что иудеи с презрением относились к Содоме и ее «мерзостям», и так было, пока и сами они не стали объектом презрения в среде окружавших их народов (по причине не только их духовного блуда, но зачастую и политической (военной) несостоятельности, которой эти народы (сирияне, филистимляне и другие) пользовались).
Настоящее время в стихе 58 – это «протяженное настоящее», переходящее в будущее, которое продлится долго.
Иез. 16:59-63. Идея ненарушимости союза, заключенного Господом с людьми по Его инициативе, проходит через стихи 59-60. Этот союз – вечен. Да, евреи неверностью своей Иегове нарушили завет, который Он заключил с ними во дни юности их (т. е. вначале с Авраамом, а затем с народом при Моисее). Но человеческая неверность не может «подорвать» верность Божию. Непреходящая память Иеговы об этом завете (именно она, а не усилия людей «исправиться», ни даже самое искреннее раскаяние (с их стороны) послужит причиной восстановления союза Господа с ними.
Мысль о том, что грехи Израиля, сколь отвратительны ни были бы они в глазах Бога, бессильны нарушить Его союз с ним, – весьма важна в богословском отношении. До Иезекииля она звучала в Книгах Пророка Исаии (Ис. 55:3) и Иеремии (Иер. 31:31 и далее). сравните с Иез. 11:18-20; 36:26-28; 37:26-28. Новый (точнее, восстановленный) «союз» будет, однако, отличаться от прежнего тем, что его «стержнем», главным «действующим фактором» будет уже не закон, который люди не способны не нарушать, а Божия благодать. В стихе 61 Бог, устами пророка, говорит о том духовном влиянии, которое будет иметь Иерусалим на большие и малые народы.
Он Сам, обещает Иегова, станет давать их ему как бы в дочерей, за которых (подразумевается) он будет нести ответственность перед Ним. Не по завету, однако, заключенному Им с «отцами» еврейского народа, будет он получать этих «дочерей», ибо в том завете этого предусмотрено не было. Иезекииль подчеркивает, что милость Божия к Его народу, возрастая, будет постоянно напоминать ему о его преступлениях по отношению к Господу, не давая угаснуть в нем чувству стыда.
Даже с учетом «момента гиперболы» в стихе 63, нельзя не обратить внимание на отличие христианского восприятия Бога и взаимоотношений с Ним человека, от того, какими рисовались они Иезекиилю применительно к будущему Израилю. Вероятно, главным для пророка было подчеркнуть силу раскаяния и смирения, какие придут к Израилю. Но дело, конечно, и в том, что само ветхозаветное виденье духовного отличалось от такового у христиан.
Иез. 16:1-5. В этой пространной притче о неверной жене Иезекииль обозревает всю историю своего народа как историю изначального милосердия к нему Иеговы и его последущей Ему неблагодарности, постоянных измен Ему. В отличие от других пророков, в том числе Исаии и Иеремии, Иезекииль обходит вниманием все сколько-нибудь светлое в отношении Израиля к своему Богу (а ведь и оно, очевидно, имело место в его истории; к примеру, Ис. 1:21,26-27 или Иер. 2:2-3).
Иезекииль «прослеживает» грех Израиля, который здесь отождествляется с городом Иерусалимом, от самых его истоков, а именно от языческого происхождения этого города: корень… родина его – в земле Ханаанской. (В параллельных по мысли главах 20 и 23 Иезекииль столь же безоговорочно осуждает Израиль.) Итак, пророк представляет Иерусалим «нежеланным ребенком», рожденным от смешанного брака (эта, как и все последующие аллегории, имеют свои исторические объяснения).
Известно, что Израиль произошел от Сима (Быт. 10:21-31). Что же касается Иерусалима, то он до того, как им овладел царь Давид (1-Пар. 11:4-9), был ханаанским городом, а Ханаан был потомком не Сима, а Хама (Быт. 10:6-20). Первоначальными обитателями Иерусалима были, как известно, иевусеи (Суд. 19:10-12).
Однако «этнографические корни» Иерусалима занимали пророка не сами по себе, а в плане его нравственно-религиозного состояния на протяжении всей его истории: город этот в духовном смысле был порождением язычников-хананеев. Почему «отцом» его Иезекииль называет «Аморрея», а матерью – «Хеттеянку»? Вероятно, потому, что племена аморреев и хеттеев особо выделялись в том языческом мире, в котором предстояло «родиться» Израилю; будущие земли колена Иудина более всего населены были аморреями (Втор. 1:19-20; Иис. Н. 10:5). Их именем нередко называли ханаанские народы в целом. Полагают, что древний Иерусалим находился на границе между владениями аморреев и лежавшими севернее их владениями хеттеев.
Обращает на себя внимание, что и в «Таблице народов» иевусеи названы между хеттеями и аморреями (Быт. 10:15-16; об аморреях в толкованиях на Быт. 14:13-16). Возвратимся к аллегории «нежеланного ребенка» (стихи 4-5). То, что не сделано было по отношению к нему при рождении его (стих 4), соответствовало и соответствует нормам обращения с новорожденным (ему обрезают пуповину, обмывают, пеленают); специфической древневосточной чертой являлось лишь «осоление» младенца (что по тем понятиям должно было осушить его кожу и сделать ее здоровее). То, о чем читаем в стихе 5, отражало жестокую практику древнего мира: нежеланных детей (чаще всего девочек), либо таких, которые имели явные дефекты, убивали или выбрасывали за пределы селения (города) и оставляли умирать «на поле».
Иез. 16:6-7. Лишь милостью Бога, «заметившего его» как бы случайно, это никому не нужное «дитя», выжило оно. Подчеркнуто звучащее окончание стиха 6 содержит ту, по-видимому, мысль, что Бог даровал «ребенку» жизнь несмотря на струившуюся из необрезанной пуповины кровь: «родители» обрекли его на смерть, оставив истекать кровью, но Бог сказал ему: живи!
Во фразе Умножил тебя, как полевые растения (стих 7), видят указание на быстрое «умножение евреев в числе» во время их пребывания в Египте. Здесь же аллегорически говорится о достижении народом зрелости. «Нагими и непокрытыми» бегали дети кочевников, но здесь это может быть и образом неустроенности и «несамостоятельности» евреев как народа.
Иез. 16:8. В отношения завета Бог вступил не с Иерусалимом, а с Израилем, но, как говорилось выше, народ израильский олицетворяется тут Иерусалимом; в интересах развития своей аллегории Иезекииль, возможно, отступает от точного следования историческим событиям, хотя брачную аллегорию стиха 8 он мог «распространять» и на иное историческое время, когда Иерусалим стал столицей Израиля и «местом обитания» Бога.
Фраза, начинающаяся со слов «и простер Я воскрилия риз Моих на тебя» отражает совершение брачного обряда, точнее обряда помолвки (сравните с Руф. 3:9): покрывая полой одежды своей будущую жену, мужчина давал символический обет хранить и защищать ее.
Иез. 16:9-14. Вновь упоминание о «крови» в стихе 9 (и затем об «омытии» ее), имеет символическое значение: оно указывает на нечистоту, которая все еще была присуща достигшей зрелости «невесте» Божией; некоторые видят здесь указание на очистительные жертвоприношения, предусмотренные законом Моисея. С другой стороны, «помазание елеем» (или дорогими благовониями) совершалось в согласии с действовавшими свадебными обычаями (сравните Руф. 3:3 с Есф. 2:12). в стихах 10-13 – описание царских одежд «невесты» и ее драгоценностей (серьги носили не только в ушах, но и в носу); ее благоденствие (заботами Супруга) символизируется и отменным питанием ее (лучшей пшеничной мукой, медом и оливковым маслом). Все это метафора процветания Израиля (Иерусалима) при царях Давиде и Соломоне; при Давиде Израиль стал царством: голову «жены», избранной Богом, украсил прекрасный венец, она достигла царственного величия (стих 12, 13).
Иез. 16:15-19. Сила, богатство, растущая известность («красота и слава»; стих 15), которыми он был обязан своему Благодетелю – Богу становятся для Израиля источником самонадеянности и гордыни. Живя в окружении языческих народов, с которыми он поддерживает самые разнообразные контакты, Божий народ перенимает их обычаи, культуру, религиозные представления.
Начиная со второй половины царствования Соломона и вплоть до сокрушения Иудеи Навуходоносором, евреи «отдают дань» всем видам известного им идолопоклонства. Порой они «опоминаются» (на короткий период времени), но каждый раз вновь и вновь погружаются в пучины духовного блуда (кстати, понятие это впервые «вводится» пророком Осией).
«Разноцветными высотами» (стих 16) названы возвышенные места, где совершились идолослужения. Вероятно, их украшали пестрыми коврами и тканями. Служениям этим сопутствовала ритуальная проституция. Жрицы той же Астарты предлагали себя всем желающим; как, впрочем, и обычные блудницы, имеющие обыкновение сидеть при дороге или близ городских ворот, в ожидании всякого мимоходящего (стих 15). Велики были масштабы этого всестороннего разврата!
Гневно восклицает Господь, что положит ему конец (последнюю фразу в стихе 16). В стихе 17, по-видимому, намек на фаллический культ («блудодейство с мужскими изображениями»). В стихах 18-19 говорится об обряжении идолов в роскошные одежды и украшении их драгоценностями, о принесении им жертв (в частности, хлебного всесожжения в приятное благовоние; стих 19). Всем, чем питал и холил «неверную жену» ее Супруг, она ублажала своих «любовников».
Иез. 16:20-22. Мало ли тебе было блудодействовать? (стих 20) – этот риторический вопрос относится к худшему в глазах Иеговы проявлению языческого «блуда»: человеческим жертвоприношениям. Издревле практиковавшиеся среди народов Востока (более всего «угождали» ими Молоху – главному божеству аммонитян), они проникли и в Израиль, в среде которого получали все большее распространение (Ис. 57:5), особенно начиная с дней правления царя Ахаза (4-Цар. 16:3).
Напомним, что изначально (законом Моисеевым) эта гнусная языческая практика была евреям запрещена (Лев. 18:21; 20:2-5; Втор. 12:31). Однако есть основания полагать, что издавна тот запрет нарушался ими, и по примеру язычников и их богов евреи даже Иегове пытались приносить человеческие жертвы. (о дочери Иеффая в Суд. 11:39; Мих. 6:6-7 и Иер. 7:31 сравните с Иез. 20:26.) Так или иначе, ко времени Иезекииля принесение в жертву детей (первенцев) совершалось в Иерусалиме открыто (4-Цар. 21:6; Иер. 7:30-31; 32:35).
Заколотых кинжалом младенцев «проводили через огонь», т. е. бросали в огонь (в случае Молоха – в раскаленную печь его чрева). «Жена», совершавшая все эти мерзости, явно забыла о благодеяниях своего Супруга, возвысившего ее из ничтожества и нищеты ее юности, когда она брошена была на попрание… в крови своей.
Иез. 16:23-29. Пророк продолжает изложение исторических событий (хотя и не в строгой последовательности – но ведь они служат ему лишь иллюстрацией к процессу духовного вырождения евреев) на языке метафор. В последние годы Южного царства языческие культы распространялись в нем не только «вширь», но и числом.
Именно этим обстоятельством вызвано эмоциональное восклицание горе, горе тебе! (стих 23) Евреи возводили капища «чужим богам» (блудилища; образ женщины, отдающейся «всякому мимоходящему») на всяком людном месте (на всякой площади), на углах улиц и у перекрестков дорог. В плане историческом первым «объектом похоти» неверной жены назван Египет.
Знакомство евреев с египетскими культами было самым древним, так как относилось ко времени их 400-летнего пребывания там. Однако в стихах 26-29 подразумевается «блуд» не только духовный, но и политический: межгосударственные интриги и союзы, в которые евреи «вовлекались» и давали вовлечь себя вопреки воле Иеговы.
В стихе 27 Иезекииль особо, хоть и вкратце, останавливается на израильско-филистимских отношениях. Наказывая «неверную жену», Иегова урезал ее территорию в пользу ненавидевших ее филистимлян. Подразумеваются успешные нападения последних на Иудею и Иерусалим в царствование Иорама (2-Пар. 21:16-17) и Ахаза (2-Пар. 28:16-19). В последней фразе стиха 27 содержится та мысль, что вероломное поведение евреев по отношению к их Господу даже у филистимлян вызывало отвращение (сами они хранили верность своим «богам»).
Иез. 16:30-34. Блудница – «дочь Израилева» отличалась от прочих блудниц одним свойством, которое в глазах пророка особенно отвратительно: то, что она делала, она делала не по нужде, а по необузданности своей, по крайней своей испорченности; другими словами, по любви к злу и разврату как таковым (сравнение в стихе 32).
Под «подарками», которые давала она всем любовникам своим (стих 33), подразумеваются (и это важно отметить) не только жертвоприношения «чужим богам», но и дары соседним царям (в целях задабривания их), наподобие тех, которые отправил Ахаз ассирийскому царю Тиглатпалассару в Дамаск (2-Пар. 28:19-24). Лишая себя (изменами своими) благословений Бога всесильного, иудеи старались подарками и подкупами снискать себе расположение бессильных богов и царей (в надежде на их «благословения»).
Иез. 16:35-43. Продолжающееся иносказание в том же ключе: наказание «царицы», избранной Богом, которая стала блудницей; наказание за блуд. В стихе 36 – образ крайнего бесстыдства этого блуда; в окончании стиха подразумеваются человеческие жертвоприношения (кровь сыновей, которых «блудница» отдавала «своим мерзким идолам»). «Любовники» в стихе 37 – это народы, богам которых «кадил» Израиль. Господь обещает собрать против него всех – и эти народы (вероятно, имеются ввиду Ассирия и Вавилон, попеременно бывшие Израилю то друзьями и союзниками, то врагами) и те племена и народы, которые он издавна «ненавидел» – филистимлян, идумеев и прочих. Здесь «раскрою… наготу твою» в значении «разорю», «сделаю пустыней».
Смерть (по закону, данному евреям) полагалась как за пролитие человеческой крови (в значении убийства; тут в первую очередь подразумевалось принесение в жертву людей), так и за прелюбодеяние (через побитие камнями – стих 38 сравните со стихом 40); Исх. 21:12; Втор. 22:24. Последнюю фразу стиха 38 надо читать как «в ярости и ревности… предам тебя кровавому отмщению.»
Предполагают, что в наказание за их грех блудниц и прелюбодеек привязывали нагими к позорному столбу (окончание стиха 39). Казни совершались в присутствии народного собрания (стих 40); на Востоке, и особенно у халдеев, известна была казнь и через рассечение человека надвое (сравните с Матф. 24:51; Лук. 12:46). Здесь вообще усиление «вавилонского колорита», в частности, побитие «блудницы» камнями в стихе 40 могло ассоциироваться с разрушением Иерусалима градом камней, летевших из халдейских катапульт.
«Многие жены» в стихе 41 – это соседние с Иудеей народы. Лишившись независимости, она потеряет возможность давать им подарки. И только тогда утихнут ярость и ревность ее небесного Супруга (стих 42). Только после того, как Он обратит на… голову той, которая позабыла о днях юности своей, ее поведение.
Иез. 16:44-45. В первой части приводимой им пословицы Иезекииль проводит аналогию между Иерусалимом и прелюбодейной женой. Во второй ее части – между Иерусалимом и его «сестрами»: Самарией и Содомом. Эти две были наказаны за свое зло, не избежит кары и Иерусалим, превзошедший обеих в своей развращенности (сравните со стихом 47). «Какова мать, такова и дочь» соответствует русской поговорке «Яблоко от яблони недалеко падает», которая подразумевает, что дети наследуют черты своих родителей.
В начале стиха 45 пытались проводить буквальную (хотя и в иносказательной форме) аналогию применительно к Иерусалиму, чья мать… бросила мужа своего и детей… Но едва ли это можно делать сколько-нибудь уверенно. Правильнее, может быть, видеть здесь «указание» на крайнюю развращенность, жестокость и бессердечие, которые присущи были ханаанским племенам в целом. Иезекииль, подчеркнуто повторяя сказанное им в стихе 3, напоминает о «происхождении» Иерусалима, который «унаследовал» от своих «родителей» упомянутые выше их свойства. Он проявил их в полную меру, предав возлюбившего его Бога, проливая кровь собственных детей.
Иез. 16:46-48. Старшей и (соответственно) младшей «сестрами» Иерусалима Самария и Содом (в русском тексте – Содома; «сестра» именуется в женском роде) названы не в значении времени, но по величине территорий, которые они занимали и по их историческому значению. Самария, столица 10-коленного Северного царства, находилась на север от Иерусалима (влево от него), а Содом – на юге (вправо), их дочерьми, вероятно, названы зависевшие от них города и селения. У Иезекииля Самария и Содом представляют, наряду с Иерусалимом, одну и ту же «семейку», с одним и тем же «генетическим наследием», только Иерусалим, как уже говорилось, превзошел своих сестер (стих 47). Господь дает клятву в том, что это действительно так (стих 48).
Иез. 16:49-52. Во фразе о «мерзостях, которые Содома делала пред лицем Господа» (стих 50), очевидно, подразумевается тот половой разврат, которому предавались в этом городе. Грехи Самарии не уточняются, но под ними прежде всего понималось идолопоклонство, процветавшее в Северном царстве. Оно, однако, действительно не было столь «безудержным», как в Южном: Самария (Израиль) не знала, к примеру, человеческих жертвоприношений.
Но иудеи, враждовавшие с «сестрой», начиная с дней Ровоама (сына Соломона), были уверены, что они в глазах Божиих лучше ее, подтверждение чему видели в разгроме Самарии ассирицами, когда сами они еще процветали. Так что слова Иезекииля о том, что Иерусалим превзошел «сестер» в грехопадении своем, не могли не задеть их самолюбия.
Иез. 16:53-58. Утешение для всех трех «сестер» придет, но не скоро. То, о чем говорит тут Иезекииль (полное и окончательное «возвращение плена») относится ко времени тысячелетнего правления Христа на земле. Применительно к Содому, ныне погребенному под землей, что, несомненно, означает восстановление его – не в том, конечно, виде, в каком он существовал в древности. Загадочно звучащая фраза о «возвращении в прежнее состояние» (в окончании стиха 55) выражает, как полагают, ту же мысль о восстановлении народов в Тысячелетнем царстве Христа.
Утешением (стих 54) для «сестер» Иудея могла служить лишь в том смысле, что если она, больше (чем они) грешная и повинная, будет Богом «восстановлена», то они – тем более. В стихах 56-57 речь о том, что иудеи с презрением относились к Содоме и ее «мерзостям», и так было, пока и сами они не стали объектом презрения в среде окружавших их народов (по причине не только их духовного блуда, но зачастую и политической (военной) несостоятельности, которой эти народы (сирияне, филистимляне и другие) пользовались).
Настоящее время в стихе 58 – это «протяженное настоящее», переходящее в будущее, которое продлится долго.
Иез. 16:59-63. Идея ненарушимости союза, заключенного Господом с людьми по Его инициативе, проходит через стихи 59-60. Этот союз – вечен. Да, евреи неверностью своей Иегове нарушили завет, который Он заключил с ними во дни юности их (т. е. вначале с Авраамом, а затем с народом при Моисее). Но человеческая неверность не может «подорвать» верность Божию. Непреходящая память Иеговы об этом завете (именно она, а не усилия людей «исправиться», ни даже самое искреннее раскаяние (с их стороны) послужит причиной восстановления союза Господа с ними.
Мысль о том, что грехи Израиля, сколь отвратительны ни были бы они в глазах Бога, бессильны нарушить Его союз с ним, – весьма важна в богословском отношении. До Иезекииля она звучала в Книгах Пророка Исаии (Ис. 55:3) и Иеремии (Иер. 31:31 и далее). сравните с Иез. 11:18-20; 36:26-28; 37:26-28. Новый (точнее, восстановленный) «союз» будет, однако, отличаться от прежнего тем, что его «стержнем», главным «действующим фактором» будет уже не закон, который люди не способны не нарушать, а Божия благодать. В стихе 61 Бог, устами пророка, говорит о том духовном влиянии, которое будет иметь Иерусалим на большие и малые народы.
Он Сам, обещает Иегова, станет давать их ему как бы в дочерей, за которых (подразумевается) он будет нести ответственность перед Ним. Не по завету, однако, заключенному Им с «отцами» еврейского народа, будет он получать этих «дочерей», ибо в том завете этого предусмотрено не было. Иезекииль подчеркивает, что милость Божия к Его народу, возрастая, будет постоянно напоминать ему о его преступлениях по отношению к Господу, не давая угаснуть в нем чувству стыда.
Даже с учетом «момента гиперболы» в стихе 63, нельзя не обратить внимание на отличие христианского восприятия Бога и взаимоотношений с Ним человека, от того, какими рисовались они Иезекиилю применительно к будущему Израилю. Вероятно, главным для пророка было подчеркнуть силу раскаяния и смирения, какие придут к Израилю. Но дело, конечно, и в том, что само ветхозаветное виденье духовного отличалось от такового у христиан.