Лев. 4:1-2. Это введение, оно предваряется формулой Божественного откровения – И сказал Господь Моисею, каковую мы не встретим более до 5:14 (что свидетельствует о единстве темы в 4:1 – 5:13); в введении устанавливается, когда надлежит приносить жертву за грех: если какая душа согрешит по ошибке против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно делать.
За словом «если», которым передается стоящее в оригинале слово ки (более близкое по значению к «когда») следует пространное заявление, в котором рассматриваются различные случаи согрешений; требования, предъявляемые к тому, кто совершил грех, менялись в зависимости от теократического статуса грешника (4:3,13,22,27).
В целом акт согрешения, который требовал жертвоприношения за грех, имел две определяющие характеристики: согрешение совершалось ненамеренно («по ошибке») и – оно было совершено «против каких-либо заповедей Господних» (это могла быть оплошность, мог быть и проступок; сравните Чис. 15:22-23). О каких бы специфических деяниях ни шла здесь речь и какими бы примерами они ни иллюстрировались, очевидно, что за грех, совершенный намеренно (Чис. 15:30 – буквально: «сделает что дерзкою рукою»), т. е. за умышленное неповиновение Богу, – согрешивший лишался права приносить жертву (сравните, однако, с толкование на Лев. 16, относительно ритуалов на День искупления). Таким образом Давиду, к примеру, совершившему грех с Вирсавией, который он сам признал «беззаконием» и мятежом против Бога, не оставалось ничего иного, как отдаться на милость Божию (Пс. 50:2-3,16-17).
Итак, в порядке уточнения повторим, что приношение за грех предлагалось за такие грехи, которые совершались «ненамеренно» (бисгагах – «по неведению»). Хотя чаще термин этот употреблялся по отношению к грехам, явно совершенным в неведении или по оплошности (в русском тексте – «по ошибке»; Лев. 4:2,22,27), употребим он был и применительно к убийству, если оно совершилось без умысла. Противопоставление в Чис. 15:22-31 является лишь противопоставлением между грехами, соделанными в дерзком неповиновении Богу и Его закону, и такими, которые не были продиктованы намеренным непослушанием.
Таким образом границы термина бисгагах оказываются широко раздвинутыми – до включения в них всех грехов, были ли они совершены по неведению (Лев. 4), без умысла (Лев. 5) или сознательно, однако, не в порядке мятежа против Господа и условий Его завета (Чис. 1:22-29). Во очищение от них и предписывалось принесение жертвы за грех.
Структурно закон о приношении за грех (т. е. основная ритуальная часть его, Лев. 4; сравните 6:24-30) подразделялся соответственно статусу жертвователя (священник, член совета старейшин, вождь или обычный человек). Приемлемые жертвы перечислены в нисходящем по их ценности порядке: телец для священника (4:3) или за народ в целом (стих 14), козел – для племенного вождя (в русском тексте – «начальник»; стихи 22-23); обычному человеку разрешалось принести козу (стих 28) или овцу (стих 32), а бедному члену общества – двух птиц (5:7); даже хлебное приношение допускалось для очень бедного человека (5:11-13). Разница в приносимых жертвах зависела не от характера греха, но – от социального и / или материального положения согрешившего.
Дополнительная информация в главе 5 касается конкретных прегрешений, во искупление которых требовалось совершить приношение за грех (5:1-6), а также уступок для бедных (5:7-13).
2) Приношение за грех полагавшееся священнику (4:3-12).
Лев. 4:3. Священник помазанный был фактически первосвященником, единственным, кому возливали елей на голову, чтобы помазать его (8:12). Если он, представитель народа перед Богом, совершал грех, то его грех делался виной всего народа. И в таком случае ему предписывалось представить из крупного скота тельца, без порока… в жертву о грехе. Любопытно отметить, что еврейское слово хаттат означает как «грех», так и «жертвоприношение за грех».
Лев. 4:4. Следовавший затем ритуал был в целом таким же, как ритуалы при других жертвоприношениях, но в деталях его прослеживаются и явные отличительные особенности; они касались священнодействия с кровью, а также того, как поступали с различными частями туши.
Итак, жертвенное животное приводилось к дверям скинии собрания, и после возложения на него рук подлежало закланию пред Господа, несомненно на северной стороне жертвенника (сравните со стихом 33 «на том месте, где закапают жертву всесожжения»).
Лев. 4:5-7. В зависимости от теократического статуса жертвователя, с кровью – при совершении ритуала жертвоприношения за грех – производилась одна из трех главных процедур. Процедура, установленная для первосвященника (стихи 5-7) или израильского общества в целом (стихи 16-18), была более сложной, чем вторая, упрощенная, процедура, установленная для вождя племени («начальника», стих 25) или простого члена общества (стих
30). Самой сложной была третья процедура, которой следовали при совершении особого ритуала в День искупления (16:6-19). В поразительном контрасте с ними находилась простая процедура, установленная для бедного человека, приносившего в жертву за грех птиц (5:9).
В случае принесения жертвы за грех первосвященника (4:5-7, и по аналогии с этим за грех всего народа; сравните стихи 16-18) священник вносил кровь в скинию собрания (стих 5; обычно ее называли «святым местом»), опускал перст в чашу с кровью и кропил ею семь раз пред Господом пред завесою святилища, т. е. завесой, отделявшей святое место от самого святого; потом он наносил немного крови на роги жертвенника благовонных курений, а затем выходил во двор скинии, где выливал остатки крови тельца у подножия жертвенника всесожжении. Этот последний акт, по-видимому, не имел никакого ритуального смысла, а означал лишь то, что остатки крови выливались.
Лев. 4:8-10. Сожжение внутренностей, покрытых жиром, на жертвеннике всесожжения происходило так же, как при принесении мирной жертвы (сравните 3:3-4).
Лев. 4:11-12. Части туши распределялись в соответствии с одним из двух принципов, и характер ритуала зависел от того, приносилась ли жертва за грех священника (и даже всего общества, которое он представлял), или она приносилась за других. Священнику не разрешалось употреблять в пищу мяса животного, принесенного в жертву за его собственный (или общества в целом) грех (6:30), так что части туши, не сожженные на жертвеннике (все, что останется от тельца), должны были быть вынесены за стан, на место, почитавшееся ритуально чистым (где насыпался пепел), для сожжения их на дровах.
Хотя о том, как поступали с тушей в случае принесения жертвы «начальником» (4:26) не упоминается, как не упоминается об этом и в случае приношения за грех рядовым членом общества (сравните стих 31, 35), в 6:26 ясно указывается, что это мясо шло в пищу священнику, и он должен был съедать его на святом месте.
Несмотря на то, что об искуплении и прощении согрешившего священника не упоминается, нет сомнения, что он получал и то и другое – на тех же основаниях, что и все люди (сравните 4:20, 26, 35).
3) Жертвы за грех всего израильского сообщества.
Лев. 4:13-21. На протяжении всей истории Израиля грехи совершались как обществом и народом в целом, так и его священниками (к примеру, Чис. 14). Порой это были неумышленные грехи, которые снимались соответствующими жертвоприношениями (например, Чис. 15:22-26). В таких случаях старейшины общества, представлявшие народ, приводили тельца как жертву за грех и, возложив руки ему на голову, закалывали его пред Господом.
В остальной своей части этот ритуал был идентичен тому, который совершался при принесении священником жертвы за собственный грех: священнодействие с кровью (Лев. 4:16-18), сжигание жира на жертвеннике (стихи 19-20) и завершение ритуала над тушей вне стана (стих 21). Результатом этого жертвоприношения за грех были искупление и прощение (стих 20).
4) Приношение за грех, совершенный начальником.
Лев. 4:22-26. Совершив грех по ошибке (неумышленный грех) племенной вождь (в евр. оригинале наси, т. е. «некто, стоящий высоко»; сравните с «начальником общества» в Исх. 16:22 и «князем» в Чис. 34:18) должен был привести козла без порока. Специфика данного ритуала прослеживается лишь в священнодействии с кровью, которую в этом случае в скинию не вносили: священник просто брал немного перстом своим крови и наносил ее на роги жертвенника всесожжения, а остальную кровь выливал к подножию жертвенника. После сожжения на жертвеннике покрытых жиром внутренностей священник, совершавший служение, получал мясо жертвенного животного в пищу для себя и своей семьи (сравните Лев. 6:26,29). Если процедура эта совершалась с верой, грех начальника искупался, и он получал прощение.
5) Приношение за грех, совершенный членами общества.
Лев. 4:27-35. За грех, совершенный неумышленно, рядовой член общества приносил жертву, подобную жертве своего начальника; только он приносил животное женского пола: или козу без порока (стих 28), или овцу без порока (стих 32). Весь ритуал жертвоприношения, независимо от того, козу приводили или овцу, был идентичен ритуалу жертвоприношения за грех, совершенный начальником (сравните стихи 22-26). Важно, что тук (жир), сжигавшийся на жертвеннике был приятным благоуханием Господу, т. к. это свидетельствовало о том, что Бог принимал приношение за грех, и если ритуал совершался с верой, то результатом его было прощение (стих 31, 35).
Лев. 4:1-2. Это введение, оно предваряется формулой Божественного откровения – И сказал Господь Моисею, каковую мы не встретим более до 5:14 (что свидетельствует о единстве темы в 4:1 – 5:13); в введении устанавливается, когда надлежит приносить жертву за грех: если какая душа согрешит по ошибке против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно делать.
За словом «если», которым передается стоящее в оригинале слово ки (более близкое по значению к «когда») следует пространное заявление, в котором рассматриваются различные случаи согрешений; требования, предъявляемые к тому, кто совершил грех, менялись в зависимости от теократического статуса грешника (4:3,13,22,27).
В целом акт согрешения, который требовал жертвоприношения за грех, имел две определяющие характеристики: согрешение совершалось ненамеренно («по ошибке») и – оно было совершено «против каких-либо заповедей Господних» (это могла быть оплошность, мог быть и проступок; сравните Чис. 15:22-23). О каких бы специфических деяниях ни шла здесь речь и какими бы примерами они ни иллюстрировались, очевидно, что за грех, совершенный намеренно (Чис. 15:30 – буквально: «сделает что дерзкою рукою»), т. е. за умышленное неповиновение Богу, – согрешивший лишался права приносить жертву (сравните, однако, с толкование на Лев. 16, относительно ритуалов на День искупления). Таким образом Давиду, к примеру, совершившему грех с Вирсавией, который он сам признал «беззаконием» и мятежом против Бога, не оставалось ничего иного, как отдаться на милость Божию (Пс. 50:2-3,16-17).
Итак, в порядке уточнения повторим, что приношение за грех предлагалось за такие грехи, которые совершались «ненамеренно» (бисгагах – «по неведению»). Хотя чаще термин этот употреблялся по отношению к грехам, явно совершенным в неведении или по оплошности (в русском тексте – «по ошибке»; Лев. 4:2,22,27), употребим он был и применительно к убийству, если оно совершилось без умысла. Противопоставление в Чис. 15:22-31 является лишь противопоставлением между грехами, соделанными в дерзком неповиновении Богу и Его закону, и такими, которые не были продиктованы намеренным непослушанием.
Таким образом границы термина бисгагах оказываются широко раздвинутыми – до включения в них всех грехов, были ли они совершены по неведению (Лев. 4), без умысла (Лев. 5) или сознательно, однако, не в порядке мятежа против Господа и условий Его завета (Чис. 1:22-29). Во очищение от них и предписывалось принесение жертвы за грех.
Структурно закон о приношении за грех (т. е. основная ритуальная часть его, Лев. 4; сравните 6:24-30) подразделялся соответственно статусу жертвователя (священник, член совета старейшин, вождь или обычный человек). Приемлемые жертвы перечислены в нисходящем по их ценности порядке: телец для священника (4:3) или за народ в целом (стих 14), козел – для племенного вождя (в русском тексте – «начальник»; стихи 22-23); обычному человеку разрешалось принести козу (стих 28) или овцу (стих 32), а бедному члену общества – двух птиц (5:7); даже хлебное приношение допускалось для очень бедного человека (5:11-13). Разница в приносимых жертвах зависела не от характера греха, но – от социального и / или материального положения согрешившего.
Дополнительная информация в главе 5 касается конкретных прегрешений, во искупление которых требовалось совершить приношение за грех (5:1-6), а также уступок для бедных (5:7-13).
2) Приношение за грех полагавшееся священнику (4:3-12).
Лев. 4:3. Священник помазанный был фактически первосвященником, единственным, кому возливали елей на голову, чтобы помазать его (8:12). Если он, представитель народа перед Богом, совершал грех, то его грех делался виной всего народа. И в таком случае ему предписывалось представить из крупного скота тельца, без порока… в жертву о грехе. Любопытно отметить, что еврейское слово хаттат означает как «грех», так и «жертвоприношение за грех».
Лев. 4:4. Следовавший затем ритуал был в целом таким же, как ритуалы при других жертвоприношениях, но в деталях его прослеживаются и явные отличительные особенности; они касались священнодействия с кровью, а также того, как поступали с различными частями туши.
Итак, жертвенное животное приводилось к дверям скинии собрания, и после возложения на него рук подлежало закланию пред Господа, несомненно на северной стороне жертвенника (сравните со стихом 33 «на том месте, где закапают жертву всесожжения»).
Лев. 4:5-7. В зависимости от теократического статуса жертвователя, с кровью – при совершении ритуала жертвоприношения за грех – производилась одна из трех главных процедур. Процедура, установленная для первосвященника (стихи 5-7) или израильского общества в целом (стихи 16-18), была более сложной, чем вторая, упрощенная, процедура, установленная для вождя племени («начальника», стих 25) или простого члена общества (стих
30). Самой сложной была третья процедура, которой следовали при совершении особого ритуала в День искупления (16:6-19). В поразительном контрасте с ними находилась простая процедура, установленная для бедного человека, приносившего в жертву за грех птиц (5:9).
В случае принесения жертвы за грех первосвященника (4:5-7, и по аналогии с этим за грех всего народа; сравните стихи 16-18) священник вносил кровь в скинию собрания (стих 5; обычно ее называли «святым местом»), опускал перст в чашу с кровью и кропил ею семь раз пред Господом пред завесою святилища, т. е. завесой, отделявшей святое место от самого святого; потом он наносил немного крови на роги жертвенника благовонных курений, а затем выходил во двор скинии, где выливал остатки крови тельца у подножия жертвенника всесожжении. Этот последний акт, по-видимому, не имел никакого ритуального смысла, а означал лишь то, что остатки крови выливались.
Лев. 4:8-10. Сожжение внутренностей, покрытых жиром, на жертвеннике всесожжения происходило так же, как при принесении мирной жертвы (сравните 3:3-4).
Лев. 4:11-12. Части туши распределялись в соответствии с одним из двух принципов, и характер ритуала зависел от того, приносилась ли жертва за грех священника (и даже всего общества, которое он представлял), или она приносилась за других. Священнику не разрешалось употреблять в пищу мяса животного, принесенного в жертву за его собственный (или общества в целом) грех (6:30), так что части туши, не сожженные на жертвеннике (все, что останется от тельца), должны были быть вынесены за стан, на место, почитавшееся ритуально чистым (где насыпался пепел), для сожжения их на дровах.
Хотя о том, как поступали с тушей в случае принесения жертвы «начальником» (4:26) не упоминается, как не упоминается об этом и в случае приношения за грех рядовым членом общества (сравните стих 31, 35), в 6:26 ясно указывается, что это мясо шло в пищу священнику, и он должен был съедать его на святом месте.
Несмотря на то, что об искуплении и прощении согрешившего священника не упоминается, нет сомнения, что он получал и то и другое – на тех же основаниях, что и все люди (сравните 4:20, 26, 35).
3) Жертвы за грех всего израильского сообщества.
Лев. 4:13-21. На протяжении всей истории Израиля грехи совершались как обществом и народом в целом, так и его священниками (к примеру, Чис. 14). Порой это были неумышленные грехи, которые снимались соответствующими жертвоприношениями (например, Чис. 15:22-26). В таких случаях старейшины общества, представлявшие народ, приводили тельца как жертву за грех и, возложив руки ему на голову, закалывали его пред Господом.
В остальной своей части этот ритуал был идентичен тому, который совершался при принесении священником жертвы за собственный грех: священнодействие с кровью (Лев. 4:16-18), сжигание жира на жертвеннике (стихи 19-20) и завершение ритуала над тушей вне стана (стих 21). Результатом этого жертвоприношения за грех были искупление и прощение (стих 20).
4) Приношение за грех, совершенный начальником.
Лев. 4:22-26. Совершив грех по ошибке (неумышленный грех) племенной вождь (в евр. оригинале наси, т. е. «некто, стоящий высоко»; сравните с «начальником общества» в Исх. 16:22 и «князем» в Чис. 34:18) должен был привести козла без порока. Специфика данного ритуала прослеживается лишь в священнодействии с кровью, которую в этом случае в скинию не вносили: священник просто брал немного перстом своим крови и наносил ее на роги жертвенника всесожжения, а остальную кровь выливал к подножию жертвенника. После сожжения на жертвеннике покрытых жиром внутренностей священник, совершавший служение, получал мясо жертвенного животного в пищу для себя и своей семьи (сравните Лев. 6:26,29). Если процедура эта совершалась с верой, грех начальника искупался, и он получал прощение.
5) Приношение за грех, совершенный членами общества.
Лев. 4:27-35. За грех, совершенный неумышленно, рядовой член общества приносил жертву, подобную жертве своего начальника; только он приносил животное женского пола: или козу без порока (стих 28), или овцу без порока (стих 32). Весь ритуал жертвоприношения, независимо от того, козу приводили или овцу, был идентичен ритуалу жертвоприношения за грех, совершенный начальником (сравните стихи 22-26). Важно, что тук (жир), сжигавшийся на жертвеннике был приятным благоуханием Господу, т. к. это свидетельствовало о том, что Бог принимал приношение за грех, и если ритуал совершался с верой, то результатом его было прощение (стих 31, 35).