Евр. 4:1. Из трагедии, пережитой Израилем в прошлом, следует, что и христианам надо было внять предупреждению. Потому что обетование войти в покой Его все еще остается в силе.
Авторскую концепцию «покоя» нельзя отрывать от ее ветхозаветных корней. В Септуагинте имеются примечательные места, где «покой» (греческое слово «катапаусис») в контексте владения Израиля землей явно параллелей по смыслу понятию «наследия» (греческое слово «клерономиа»). Моисей ясно показал (Втор. 3:18-20; 12:9-11), что для Израиля его покой и был его наследием. Естественно отсюда предположить, что для автора Послания к Евреям термин «покой» был практически эквивалентен понятию христианского наследия.
О том, что христиане – «наследники», он уже заявил (Евр. 1:14) и вскоре повторит это опять (6:12,17; сравните 9:15). О христианах в свете обещанного им наследия он будет говорить по ходу послания подробно. Это «наследие» едва ли может быть отторгнуто в его представлении от царства Мессии и Его «соучастников» в нем.
И если это так, если он был озабочен тем, чтобы кто из его читателей не счел себя опоздавшим «ко вступлению в права наследия» (именно так можно понять стих 1), тогда совершенно ясно, что он столкнулся в среде своих читателей с проблемой Второго пришествия и возможной «отсрочки» его, как столкнулся с ней Павел в Фессалонике.
За призывом автора послания к терпению, с которым он обратится к читателям позднее, дабы им «получить обещанное», следует его заверение, что «еще немного, очень немного, и Грядущий прийдет и не умедлит» (10:36-37). Поскольку речь шла о Боге, надо было незамедлительно показать, что обещание Им «покоя» все еще остается в силе.
Евр. 4:2. В отношении израильтян уже было сказано прежде, что, хотя «обетование войти в покой Его» было возвещено ним, то, что они услышали, не принесло им пользы по недостатку их веры (3:19). Отсюда следует, что и читатели послания, дабы обетование Божие, «остающееся» для них, не оказалось в их случае не исполнившимся – надо было не ослабевать, а укрепляться в вере.
Евр. 4:3. При более точном переводе с греческого начало этого стиха звучит как «А входим в покой мы верующие». Автора не столько занимал факт уверования его читателей в прошлом, сколько их твердость в вере (сравните 3:6,14). Вхождение «в покой» по-прежнему обусловливается верой, так как именно в отношении тех, кто утратили ее, поклялся Господь в гневе что они не войдут в покой Его.
Хотя покой Божий был «учрежден» Им в начале творения, об исключении из него несостоятельных в вере было сказано как об акции в будущем.
Евр. 4:4-5. Автор увязывает субботний покой Бога по сотворении Им мира с тем «покоем», которого израильтяне лишились в пустыне. Бог почил, когда закончил дело творения, и с тех пор это стало прообразом того, что ожидает людей в их деятельности, по завершении ими их дел (стих 10). О тех же, кто, как народ в пустыне, оставляет свое дело незавершенным, говорится и повторяется: они «не войдут в покой Мой».
Евр. 4:6-7. Однако несостоятельность израильтян не аннулировала той истины, что некоторым остается войти в него, и потому Бог еще во времена царя Давида повторил Свое приглашение (Пс. 94). Бог тогда вновь определил некоторый день, назвав его ныне, или сегодня (Пс. 94:7), и предоставив таким образом благую возможность всем, кто прочел бы упомянутый Псалом; Его «ныне» каждому читающему следует понимать как «ныне», «сегодня» для себя лично. Автор послания не преминул об этом напомнить своим читателям, применив это «ныне» к ним (Евр. 3:14-15).
Евр. 4:8-10. Тем, к кому он обращался, не следовало думать, будто обещание покоя исполнилось в дни Иисуса Навина. Автор, однако, прекрасно сознавал, что его оппоненты могли бы возразить ему ссылками на Ветхий Завет (Иве. Н. 22:4; 23:1), где говорится, что народ уже вошел в покой, овладев в те дни обетованной землей. Возможно, кто-то и обращал уже внимание его читателей на эти места. Опровержение автора звучит, однако, просто и убедительно: если бы это действительно было так, то (Богом) не было бы сказано после того о другом дне.
Псалом 94, на основании которого строится тут текст послания, опровергает представление, будто «покой» уже достигнут и доступ в него прекращен. Это подтверждается и тем очевидным фактом, что победа, одержанная евреями в дни Навина, не привела к овладению обетованной землей навечно. Оно, это вечное владение, стало для иудаизма предметом ожидания, осуществиться которому предстоит лишь в царстве Мессии. На этом, по крайней мере, стоял ортодоксальный иудаизм, хотя в тех или иных сектантских группировках могли на этот счет думать иначе.
Можно предположить, что автор послания возражал на какую-то форму «осуществившейся эсхатологии» (т. е. веры в то, что «конец» уже состоялся), отрицавшей возможность осуществления упомянутой надежды в будущем. (сравните со схожей точкой зрения на воскресение верующих, на, якобы, уже состоявшееся восхищение Церкви, которую опровергал апостол Павел в 2-Тим. 2:17-18.) Если это так, то в Пс. 94 автор Послания к Евреям видел опровержение столь искаженной перспективы.
Покой – как сотрудничество верующих с Мессией – был для него делом будущего: Посему для народа Божия еще остается субботство, пишет он; субботство как прообраз грядущего покоя. Ибо войти в покой Его значит успокоиться от дел своих, как и Бог от своих, ясно говорит автор. Слова эти содержат в себе заверение и призыв одновременно. С одной стороны, они подразумевают, что доступ в покой еще существует.
Но с другой – напоминают читателям, что открыт он лишь для тех, кто завершили дела свои, как Бог Свою работу по созданию вселенной. Ведь «успокоился от дел своих» означает «прекратил дела свои» (подразумевается: по успешном их завершении). Именно этот «аргумент» имел автор в виду с самого начала данного раздела.
Его читателям следовало строить свою жизнь по примеру Иисуса Христа, «Который (был) верен Поставившему Его» (3:2); им надо было твердо держаться начатой ими жизни до конца (3:14; сравните 3:6). Лишь исполнив это условие, в состоянии они будут «успокоиться» от дел своих в радостном владении обещанного им наследия в царстве Мессии.
Евр. 4:11. Итак постараемся, пишет автор, включая и себя самого в число тех, кому адресован его призыв, – войти в покой оный. В отличие от заверения, что все христиане обретут вечную жизнь и будут наслаждаться ею в присутствии Бога (сравните Иоан. 6:39-40), из сказанного выше и в этих стихах следует, что «соучастие» с Мессией в управлении творением достигается исполнением воли Его до конца (Откр. 2:26-27). В связи с этим читатели предостерегаются, чтобы кто из них по примеру Израиля не впал в непокорность.
3. СЛОВО БОЖИЕ И ПРЕСТОЛ БЛАГОДАТИ (4:12-16)
Раздел, построенный на разборе Пс. 94 и неспособности Израиля в прошлом «войти в покой», завершается на ноте отрезвляющей и одновременно утешительной. Слово Божие есть суровое орудие Его суда, но престол Его есть престол благодати и милости.
Евр. 4:12. Урок, только что преподанный автором его читателям, не был простым экскурсом в историю. Он имел к ним самое непосредственное отношение. Ибо слово Божие живо «зон» и действенно «енергес». Более того: его всепроникающая сила превышает силу меча обоюдоострого; ибо достигает таких внутренних глубин человека, что судит (его) помышления и намерения сердечные.
И в состоянии различить между тем, что есть в нем духовное, и тем, что всего лишь душевное, плотское (оно проницает до разделения души и духа); причем слово Божие «различает» между духовным и душевным даже тогда, когда эти зачастую противоречивые внутренние «элементы» так тесно связаны между собой, как связаны в теле человека суставы (кости) и костный мозг (составы и мозги).
Внутренняя жизнь христианина нередко определяется странной смесью побуждений как истинно духовных, так и откровенно плотских. Лишь действием «сверхъестественного фактора», каким является слово Божие, можно «отделить» их друг от друга. Вот и читатели послания могли думать, что намереваются предпринять те или иные шаги из чисто духовных побуждений. И только слово Божие могло показать им, что на деле их действия диктовались им недостаточностью веры – так же, как древним израильтянам.
Евр. 4:13. Пусть же не думают они, что их побуждения не будут выявлены Богом, ибо нет в творении ничего, что было бы сокрыто от Него (и нет твари сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его). В последней фразе стиха читателям напоминается, что, как и все христиане, они однажды предстанут «пред судилище Христово», чтобы дать Ему отчет в своих жизнях (Рим. 14:10-12; 2-Кор. 5:10).
И если в тот день обнаружится, что жизнь кого-либо из них запятнана духовной несостоятельностью в том или ином ее проявлении (в отношении чего они и предупреждаются), то, подразумевает автор, таковой христианин будет лишен награды («потерпит урон»; 1-Кор. 3:11-15). В данном контексте «урон» следует понимать как лишение «соучастия» в наследии «покоя».
Евр. 4:14. Да не будет этого с ними. Ведь у них есть все основания твердо держаться веры, которую они исповедуют – в свете того, что христиане имеют Первосвященника великого, прошедшего небеса. До этого лишь однажды (2:1 – 3:6) автор недвусмысленно говорил о священстве Иисуса, хотя косвенно говорит о нем и в 1:3. Теперь же он готовится к подробному рассмотрению этой истины.
Евр. 4:15. Первосвященник христиан побывал там, где живут они, и, подобно им, был искушен во всем, т. е. подвергся всем тем испытаниям, которым повседневно подвергаются люди, но в отличие от них, Он не имел в Себе греха (сравните 7:26; 2-Кор. 5:21; 1-Иоан. 3:5). Не будучи «искушаем грехом», Он никогда, следовательно, не реагировал неверно на испытания, через которые проходил (да и не мог, будучи Богом).
Однако как человек Он в состоянии был ощутить при этом всю тяжесть земной реальности и потому теперь мог сострадать верующим в их человеческих слабостях (немощах). В самом деле, лишь Тот, Кто полностью преодолел силу искушений, может судить о том, как эта сила велика, потому и обладает Безгрешный большей способностью сострадать человеку, чем сам он – такому же грешнику, как он.
Евр. 4:16. И потому же – да приступаем с дерзновением (в значении «доверия» и «смелости») к престолу благодати, – пишет автор. В Послании к Евреям, с его особым красноречием, немного, однако, найдется фраз более выразительных, чем этот «Престол благодати». В двух словах выражена автором вся его концепция присутствия Бога в мире – как Верховного Правителя (христиане «приступают» к Его престолу) и Личности милостивой, доброжелательной. От общения с таким Богом у христиан есть все основания ожидать получения милости и обретения благодати в минуту их нужды (по-русски выражено как для благовременной помощи).
Евр. 4:1. Из трагедии, пережитой Израилем в прошлом, следует, что и христианам надо было внять предупреждению. Потому что обетование войти в покой Его все еще остается в силе.
Авторскую концепцию «покоя» нельзя отрывать от ее ветхозаветных корней. В Септуагинте имеются примечательные места, где «покой» (греческое слово «катапаусис») в контексте владения Израиля землей явно параллелей по смыслу понятию «наследия» (греческое слово «клерономиа»). Моисей ясно показал (Втор. 3:18-20; 12:9-11), что для Израиля его покой и был его наследием. Естественно отсюда предположить, что для автора Послания к Евреям термин «покой» был практически эквивалентен понятию христианского наследия.
О том, что христиане – «наследники», он уже заявил (Евр. 1:14) и вскоре повторит это опять (6:12,17; сравните 9:15). О христианах в свете обещанного им наследия он будет говорить по ходу послания подробно. Это «наследие» едва ли может быть отторгнуто в его представлении от царства Мессии и Его «соучастников» в нем.
И если это так, если он был озабочен тем, чтобы кто из его читателей не счел себя опоздавшим «ко вступлению в права наследия» (именно так можно понять стих 1), тогда совершенно ясно, что он столкнулся в среде своих читателей с проблемой Второго пришествия и возможной «отсрочки» его, как столкнулся с ней Павел в Фессалонике.
За призывом автора послания к терпению, с которым он обратится к читателям позднее, дабы им «получить обещанное», следует его заверение, что «еще немного, очень немного, и Грядущий прийдет и не умедлит» (10:36-37). Поскольку речь шла о Боге, надо было незамедлительно показать, что обещание Им «покоя» все еще остается в силе.
Евр. 4:2. В отношении израильтян уже было сказано прежде, что, хотя «обетование войти в покой Его» было возвещено ним, то, что они услышали, не принесло им пользы по недостатку их веры (3:19). Отсюда следует, что и читатели послания, дабы обетование Божие, «остающееся» для них, не оказалось в их случае не исполнившимся – надо было не ослабевать, а укрепляться в вере.
Евр. 4:3. При более точном переводе с греческого начало этого стиха звучит как «А входим в покой мы верующие». Автора не столько занимал факт уверования его читателей в прошлом, сколько их твердость в вере (сравните 3:6,14). Вхождение «в покой» по-прежнему обусловливается верой, так как именно в отношении тех, кто утратили ее, поклялся Господь в гневе что они не войдут в покой Его.
Хотя покой Божий был «учрежден» Им в начале творения, об исключении из него несостоятельных в вере было сказано как об акции в будущем.
Евр. 4:4-5. Автор увязывает субботний покой Бога по сотворении Им мира с тем «покоем», которого израильтяне лишились в пустыне. Бог почил, когда закончил дело творения, и с тех пор это стало прообразом того, что ожидает людей в их деятельности, по завершении ими их дел (стих 10). О тех же, кто, как народ в пустыне, оставляет свое дело незавершенным, говорится и повторяется: они «не войдут в покой Мой».
Евр. 4:6-7. Однако несостоятельность израильтян не аннулировала той истины, что некоторым остается войти в него, и потому Бог еще во времена царя Давида повторил Свое приглашение (Пс. 94). Бог тогда вновь определил некоторый день, назвав его ныне, или сегодня (Пс. 94:7), и предоставив таким образом благую возможность всем, кто прочел бы упомянутый Псалом; Его «ныне» каждому читающему следует понимать как «ныне», «сегодня» для себя лично. Автор послания не преминул об этом напомнить своим читателям, применив это «ныне» к ним (Евр. 3:14-15).
Евр. 4:8-10. Тем, к кому он обращался, не следовало думать, будто обещание покоя исполнилось в дни Иисуса Навина. Автор, однако, прекрасно сознавал, что его оппоненты могли бы возразить ему ссылками на Ветхий Завет (Иве. Н. 22:4; 23:1), где говорится, что народ уже вошел в покой, овладев в те дни обетованной землей. Возможно, кто-то и обращал уже внимание его читателей на эти места. Опровержение автора звучит, однако, просто и убедительно: если бы это действительно было так, то (Богом) не было бы сказано после того о другом дне.
Псалом 94, на основании которого строится тут текст послания, опровергает представление, будто «покой» уже достигнут и доступ в него прекращен. Это подтверждается и тем очевидным фактом, что победа, одержанная евреями в дни Навина, не привела к овладению обетованной землей навечно. Оно, это вечное владение, стало для иудаизма предметом ожидания, осуществиться которому предстоит лишь в царстве Мессии. На этом, по крайней мере, стоял ортодоксальный иудаизм, хотя в тех или иных сектантских группировках могли на этот счет думать иначе.
Можно предположить, что автор послания возражал на какую-то форму «осуществившейся эсхатологии» (т. е. веры в то, что «конец» уже состоялся), отрицавшей возможность осуществления упомянутой надежды в будущем. (сравните со схожей точкой зрения на воскресение верующих, на, якобы, уже состоявшееся восхищение Церкви, которую опровергал апостол Павел в 2-Тим. 2:17-18.) Если это так, то в Пс. 94 автор Послания к Евреям видел опровержение столь искаженной перспективы.
Покой – как сотрудничество верующих с Мессией – был для него делом будущего: Посему для народа Божия еще остается субботство, пишет он; субботство как прообраз грядущего покоя. Ибо войти в покой Его значит успокоиться от дел своих, как и Бог от своих, ясно говорит автор. Слова эти содержат в себе заверение и призыв одновременно. С одной стороны, они подразумевают, что доступ в покой еще существует.
Но с другой – напоминают читателям, что открыт он лишь для тех, кто завершили дела свои, как Бог Свою работу по созданию вселенной. Ведь «успокоился от дел своих» означает «прекратил дела свои» (подразумевается: по успешном их завершении). Именно этот «аргумент» имел автор в виду с самого начала данного раздела.
Его читателям следовало строить свою жизнь по примеру Иисуса Христа, «Который (был) верен Поставившему Его» (3:2); им надо было твердо держаться начатой ими жизни до конца (3:14; сравните 3:6). Лишь исполнив это условие, в состоянии они будут «успокоиться» от дел своих в радостном владении обещанного им наследия в царстве Мессии.
Евр. 4:11. Итак постараемся, пишет автор, включая и себя самого в число тех, кому адресован его призыв, – войти в покой оный. В отличие от заверения, что все христиане обретут вечную жизнь и будут наслаждаться ею в присутствии Бога (сравните Иоан. 6:39-40), из сказанного выше и в этих стихах следует, что «соучастие» с Мессией в управлении творением достигается исполнением воли Его до конца (Откр. 2:26-27). В связи с этим читатели предостерегаются, чтобы кто из них по примеру Израиля не впал в непокорность.
3. СЛОВО БОЖИЕ И ПРЕСТОЛ БЛАГОДАТИ (4:12-16)
Раздел, построенный на разборе Пс. 94 и неспособности Израиля в прошлом «войти в покой», завершается на ноте отрезвляющей и одновременно утешительной. Слово Божие есть суровое орудие Его суда, но престол Его есть престол благодати и милости.
Евр. 4:12. Урок, только что преподанный автором его читателям, не был простым экскурсом в историю. Он имел к ним самое непосредственное отношение. Ибо слово Божие живо «зон» и действенно «енергес». Более того: его всепроникающая сила превышает силу меча обоюдоострого; ибо достигает таких внутренних глубин человека, что судит (его) помышления и намерения сердечные.
И в состоянии различить между тем, что есть в нем духовное, и тем, что всего лишь душевное, плотское (оно проницает до разделения души и духа); причем слово Божие «различает» между духовным и душевным даже тогда, когда эти зачастую противоречивые внутренние «элементы» так тесно связаны между собой, как связаны в теле человека суставы (кости) и костный мозг (составы и мозги).
Внутренняя жизнь христианина нередко определяется странной смесью побуждений как истинно духовных, так и откровенно плотских. Лишь действием «сверхъестественного фактора», каким является слово Божие, можно «отделить» их друг от друга. Вот и читатели послания могли думать, что намереваются предпринять те или иные шаги из чисто духовных побуждений. И только слово Божие могло показать им, что на деле их действия диктовались им недостаточностью веры – так же, как древним израильтянам.
Евр. 4:13. Пусть же не думают они, что их побуждения не будут выявлены Богом, ибо нет в творении ничего, что было бы сокрыто от Него (и нет твари сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его). В последней фразе стиха читателям напоминается, что, как и все христиане, они однажды предстанут «пред судилище Христово», чтобы дать Ему отчет в своих жизнях (Рим. 14:10-12; 2-Кор. 5:10).
И если в тот день обнаружится, что жизнь кого-либо из них запятнана духовной несостоятельностью в том или ином ее проявлении (в отношении чего они и предупреждаются), то, подразумевает автор, таковой христианин будет лишен награды («потерпит урон»; 1-Кор. 3:11-15). В данном контексте «урон» следует понимать как лишение «соучастия» в наследии «покоя».
Евр. 4:14. Да не будет этого с ними. Ведь у них есть все основания твердо держаться веры, которую они исповедуют – в свете того, что христиане имеют Первосвященника великого, прошедшего небеса. До этого лишь однажды (2:1 – 3:6) автор недвусмысленно говорил о священстве Иисуса, хотя косвенно говорит о нем и в 1:3. Теперь же он готовится к подробному рассмотрению этой истины.
Евр. 4:15. Первосвященник христиан побывал там, где живут они, и, подобно им, был искушен во всем, т. е. подвергся всем тем испытаниям, которым повседневно подвергаются люди, но в отличие от них, Он не имел в Себе греха (сравните 7:26; 2-Кор. 5:21; 1-Иоан. 3:5). Не будучи «искушаем грехом», Он никогда, следовательно, не реагировал неверно на испытания, через которые проходил (да и не мог, будучи Богом).
Однако как человек Он в состоянии был ощутить при этом всю тяжесть земной реальности и потому теперь мог сострадать верующим в их человеческих слабостях (немощах). В самом деле, лишь Тот, Кто полностью преодолел силу искушений, может судить о том, как эта сила велика, потому и обладает Безгрешный большей способностью сострадать человеку, чем сам он – такому же грешнику, как он.
Евр. 4:16. И потому же – да приступаем с дерзновением (в значении «доверия» и «смелости») к престолу благодати, – пишет автор. В Послании к Евреям, с его особым красноречием, немного, однако, найдется фраз более выразительных, чем этот «Престол благодати». В двух словах выражена автором вся его концепция присутствия Бога в мире – как Верховного Правителя (христиане «приступают» к Его престолу) и Личности милостивой, доброжелательной. От общения с таким Богом у христиан есть все основания ожидать получения милости и обретения благодати в минуту их нужды (по-русски выражено как для благовременной помощи).