41:2, 3 Бог прерывает описание, чтобы задать вопрос по существу: если людей приводят в такой ужас простые создания Божии, как же должны они трепетать перед Тем, Кто сотворил эти создания, Кто вечен, Кто никому ничего не должен, Кто есть Владыка и Творец всего сущего? Клайн комментирует: "Действительно, здесь суть всего раздела: Иов должен осознать, ввиду своего бессилия покорить даже подобное ему самому создание, все безумие своих притязаний на престол Творца".

41:4-26 Вернемся к левиафану. Строение его – тяжеловесное и крепкое, его могучая сила неодолима. Он защищен прочными внешними покровами. Укротить его невозможно. Его пасть и зубы обеспечивают ему мертвую хватку. Его кожа и чешуя напоминают доспехи с заходящими одна на другую пластинами. В поэтических образах Господь описывает, какой ужас наводят его чиханье, его глаза, пасть, ноздри, если его потревожить. Сила левиафана велика, а мышцы его сплочены крепко. Сам он бесстрашен, зато наполняет ужасом самые отважные сердца, когда он рвется вперед, и лучшее оружие не пронзит его покров. А когда он ползет по илу, он оставляет борозды, как если бы на брюхе у него было битое стекло. Он плещется так, что вода бурлит, и оставляет за собой белую светящуюся волну. Какую бы ни делать скидку на восточный обычай прибегать к сильным поэтическим преувеличениям (гиперболам), трудно понять, как можно крокодила, пусть и самого крупного, назвать "царем над всеми сынами гордости".

Описания чудовищных животных (в том числе, возможно, динозавра) в этих главах подчеркивают силу, славу и величие Бога. Это Его творения, поэтому Он указывает на них, как на сверкающие отблески Своего величия и могущества. Таким образом, совершенно естественно, что Он, начав с созданий безобидных, таких как лань и ворон, постепенно перешел к самым большим Своим созданиям, таким как бегемот на суше и морской исполин – наводящий непередаваемый ужас левиафан.