„Рувим, первенец мой, ты мой перворожденный, первое свидетельство мужской силы моей, ты самый почитаемый и самый могущественный из моих сыновей,
но страсти твои, словно поток, с которым ты не совладаешь, и потому ты больше не будешь самым почитаемым из моих сыновей. Ты взошёл на ложе отцовское и навлёк позор на постель мою, на ложе, на которое ты возлёг".