1–13. Покушение на жизнь Иеремии. 14–28. Тайная беседа Иеремии с царем Седекией.
Иер.38:1-13. Хотя Иеремия и нашел себе некоторую милость у царя (гл. XXXI-я), тем не менее, враги его не дремали и стали внушать царю, что пророк, отнимающий своими предсказаниями всякое мужество у защитников Иерусалима, заслуживает смерти. Бесхарактерный царь отдал Иеремию в их распоряжение и они посадили его в яму, где он мог умереть с голоду. Однако из слуг царских нашелся один, именно евнух Авдемелех, который успел убедить царя в необходимости спасти Иеремию от голодной смерти, и Иеремия был извлечен из ямы и опять посажен под стражу на царском дворе.
Иер.38:1. И услышали Сафатия, сын Матфана, и Годолия, сын Пасхора, и Юхал, сын Селемии, и Пасхор, сын Малхии, слова, которые Иеремия произнес ко всему народу, говоря:
«Юхал» – то же, что Иоахал см. Иер 37.3. «Пасхор» – см. Иер 20.1. – Иеремия, вероятно, сидя на царском дворе, имел разговоры с приходящим к царю народом.
Иер.38:4. Тогда князья сказали царю: да будет этот человек предан смерти, потому что он ослабляет руки воинов, которые остаются в этом городе, и руки всего народа, говоря к ним такие слова; ибо этот человек не благоденствия желает народу сему, а бедствия.
Иеремия был виноват с обыкновенной гражданско-государственной точки зрения. Но князья должны были, как верующие в Иегову – Верховного Владыку Израиля, иначе смотреть на «измену» Иеремии. Это, с теократической точки зрения, была не измена, а возвещение воли Божией и указание народу единственного средства ко спасению.
Иер.38:5. И сказал царь Седекия: вот, он в ваших руках, потому что царь ничего не может делать вопреки вам.
Седекия здесь явно высказывает недовольство настойчивостью вельмож, и не может не следовать их совету.
Иер.38:6. Тогда взяли Иеремию и бросили его в яму Малхии, сына царя, которая была во дворе стражи, и опустили Иеремию на веревках; в яме той не было воды, а только грязь, и погрузился Иеремия в грязь.
Сын царя – см. Иер 36.26.
Иер.38:7. И услышал Авдемелех Ефиоплянин, один из евнухов, находившихся в царском доме, что Иеремию посадили в яму; а царь сидел тогда у ворот Вениаминовых.
«Ефиоплянин». Из иностранцев обыкновенно брались евнухи для царского гарема. Над евреями закон не позволял производить операций оскопления, какой подвергались евнухи (Втор 23.1).
Иер.38:14-28. Царь снова призывает к себе пророка для беседы, но Иеремия указывает ему на опасность, которая угрожает ему, если он будет давать совет царю, конечно, в прежнем направлении. Когда царь однако заверяет его, что не предаст его на смерть, что бы пророк ни сказал, Иеремия снова предлагает ему сдаться халдеям. Царь высказывает боязнь того, что там, в плену, над ним будут смеяться перебежчики-иудеи, но Иеремия говорит, что, в случае непослушания слову пророка, над царем будут смеяться женщины царского гарема, как над человеком слабохарактерным, поддавшимся неразумным советам вельмож. Царь, однако, не решается последовать совету Иеремии и отпускает его опять во двор стражи, взяв с него слово – держать в тайне от вельмож свой разговор с царем.
Иер.38:14. Тогда царь Седекия послал и призвал Иеремию пророка к себе, при третьем входе в дом Господень, и сказал царь Иеремии: я у тебя спрошу нечто; не скрой от меня ничего.
Третий вход в храм неизвестно, где находился. Полагают, что это был особый царский вход из дворца во внешний двор храма.
Иер.38:22. вот, все жены, которые остались в доме царя Иудейского, отведены будут к князьям царя Вавилонского, и скажут они: «тебя обольстили и превозмогли друзья твои; ноги твои погрузились в грязь, и они удалились от тебя».
В гареме осталось только несколько жен царя. Прочие, по стесненности положения, – не хватало в столице тогда даже и хлеба, – могли быть заблаговременно куда-нибудь отправлены из Иерусалима.
Иер.38:27. И пришли все князья к Иеремии и спрашивали его, и он сказал им согласно со всеми словами, какие царь велел сказать, и они молча оставили его, потому что не узнали сказанного царю.
Иеремия допускает здесь намеренное умолчание об истинном ходе беседы с царем, но делает это не столько в своих видах, сколько для того, чтобы оградить царя от недовольства вельмож.
1–13. Покушение на жизнь Иеремии. 14–28. Тайная беседа Иеремии с царем Седекией.
Иер.38:1-13. Хотя Иеремия и нашел себе некоторую милость у царя (гл. XXXI-я), тем не менее, враги его не дремали и стали внушать царю, что пророк, отнимающий своими предсказаниями всякое мужество у защитников Иерусалима, заслуживает смерти. Бесхарактерный царь отдал Иеремию в их распоряжение и они посадили его в яму, где он мог умереть с голоду. Однако из слуг царских нашелся один, именно евнух Авдемелех, который успел убедить царя в необходимости спасти Иеремию от голодной смерти, и Иеремия был извлечен из ямы и опять посажен под стражу на царском дворе.
Иер.38:1. И услышали Сафатия, сын Матфана, и Годолия, сын Пасхора, и Юхал, сын Селемии, и Пасхор, сын Малхии, слова, которые Иеремия произнес ко всему народу, говоря:
«Юхал» – то же, что Иоахал см. Иер 37.3. «Пасхор» – см. Иер 20.1. – Иеремия, вероятно, сидя на царском дворе, имел разговоры с приходящим к царю народом.
Иер.38:4. Тогда князья сказали царю: да будет этот человек предан смерти, потому что он ослабляет руки воинов, которые остаются в этом городе, и руки всего народа, говоря к ним такие слова; ибо этот человек не благоденствия желает народу сему, а бедствия.
Иеремия был виноват с обыкновенной гражданско-государственной точки зрения. Но князья должны были, как верующие в Иегову – Верховного Владыку Израиля, иначе смотреть на «измену» Иеремии. Это, с теократической точки зрения, была не измена, а возвещение воли Божией и указание народу единственного средства ко спасению.
Иер.38:5. И сказал царь Седекия: вот, он в ваших руках, потому что царь ничего не может делать вопреки вам.
Седекия здесь явно высказывает недовольство настойчивостью вельмож, и не может не следовать их совету.
Иер.38:6. Тогда взяли Иеремию и бросили его в яму Малхии, сына царя, которая была во дворе стражи, и опустили Иеремию на веревках; в яме той не было воды, а только грязь, и погрузился Иеремия в грязь.
Сын царя – см. Иер 36.26.
Иер.38:7. И услышал Авдемелех Ефиоплянин, один из евнухов, находившихся в царском доме, что Иеремию посадили в яму; а царь сидел тогда у ворот Вениаминовых.
«Ефиоплянин». Из иностранцев обыкновенно брались евнухи для царского гарема. Над евреями закон не позволял производить операций оскопления, какой подвергались евнухи (Втор 23.1).
Иер.38:14-28. Царь снова призывает к себе пророка для беседы, но Иеремия указывает ему на опасность, которая угрожает ему, если он будет давать совет царю, конечно, в прежнем направлении. Когда царь однако заверяет его, что не предаст его на смерть, что бы пророк ни сказал, Иеремия снова предлагает ему сдаться халдеям. Царь высказывает боязнь того, что там, в плену, над ним будут смеяться перебежчики-иудеи, но Иеремия говорит, что, в случае непослушания слову пророка, над царем будут смеяться женщины царского гарема, как над человеком слабохарактерным, поддавшимся неразумным советам вельмож. Царь, однако, не решается последовать совету Иеремии и отпускает его опять во двор стражи, взяв с него слово – держать в тайне от вельмож свой разговор с царем.
Иер.38:14. Тогда царь Седекия послал и призвал Иеремию пророка к себе, при третьем входе в дом Господень, и сказал царь Иеремии: я у тебя спрошу нечто; не скрой от меня ничего.
Третий вход в храм неизвестно, где находился. Полагают, что это был особый царский вход из дворца во внешний двор храма.
Иер.38:22. вот, все жены, которые остались в доме царя Иудейского, отведены будут к князьям царя Вавилонского, и скажут они: «тебя обольстили и превозмогли друзья твои; ноги твои погрузились в грязь, и они удалились от тебя».
В гареме осталось только несколько жен царя. Прочие, по стесненности положения, – не хватало в столице тогда даже и хлеба, – могли быть заблаговременно куда-нибудь отправлены из Иерусалима.
Иер.38:27. И пришли все князья к Иеремии и спрашивали его, и он сказал им согласно со всеми словами, какие царь велел сказать, и они молча оставили его, потому что не узнали сказанного царю.
Иеремия допускает здесь намеренное умолчание об истинном ходе беседы с царем, но делает это не столько в своих видах, сколько для того, чтобы оградить царя от недовольства вельмож.