На улицах его препоясываются вретищем; на кровлях его и площадях его всё рыдает, утопает в слезах.
Утроба моя! Утроба моя! Скорблю в глубине сердца моего, волнуется во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани.
Беда за бедой: вся земля опустошается, внезапно разорены шатры мои, мгновенно – палатки мои.
О, кто даст голове моей воду и глазам моим – источник слез! Я плакал бы день и ночь о пораженных дочери народа моего.