Поэтому они остатки стяжания и, что сбережено ими, переносят за реку Аравийскую.
От того внутренность моя стонет о Моаве, как гусли, и сердце мое - о Кирхарешете.
Утроба моя! утроба моя! скорблю во глубине сердца моего, волнуется во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани.
Воззри, Господи, ибо мне тесно, волнуется во мне внутренность, сердце мое перевернулось во мне за то, что я упорно противился Тебе; отвне обесчадил меня меч, а дома - как смерть.