Ноеминь «выбирается» из-под гнета уныния: она становится энергичной и деятельной. В последующих стихах она выступает как сваха, которая наставляет Руфь, как обрести любовь их благосклонного родственника Вооза. Здесь поворотный пункт повествования.
А. План Ноемини (3:1-5)
Руф. 3:1. Ноеминь исполнена желания «пристроить» невестку, которая всем пожертвовала ради нее, выдав ее замуж. Поискать… пристанища в еврейском тексте звучит как «поискать… покоя» (сравните 1:9), каковой женщина могла обрести лишь в доме мужа, под его защитой.
Руф. 3:2. Престарелая вдова избирает Вооза как родственника, который мог бы вступить с Руфью в левиратный брак, и как человека искреннего и доброжелательного. С этой целью она посылает невестку на гумно, где перед вечером, когда обычно дул благоприятный ветер, веяли зерно; очевидно, жители Вифлеема пользовались гумном поочередно. Оно представляло из себя плоскую твердую поверхность на возвышенном месте. Вымолоченное из колосьев зерно (2:17) подбрасывали в воздух, и ветер уносил шелуху. Затем зерно ссыпали в хранилища. Дни обмолота и веяния были праздничным, радостным временем.
Ноеминь знала, что в тот день на гумне веял Вооз, и что он останется ночевать там, чтобы стеречь зерно.
Руф. 3:3. Она наставляет невестку «приготовить» себя, умывшись и умастившись благовонными мазями, а, затем, одевшись во все лучшее, пойти на гумно, но, затаившись там, не показываться Воозу на глаза, пока он будет есть и пить.
Руф. 3:4. Руфи надо было приметить место, где Вооз устроится на ночь, а затем, под прикрытием темноты, подойти к нему и, открыв ноги его (об этом в толковании на 3:7), лечь рядом. Потом ей следовало поступить, как он скажет.
Руф. 3:5. Руфь пообещала свекрови исполнить все в точности.
Б. Просьба Руфи (3:6-9)
Руф. 3:6. И пошла на гумно, и сделала все так, как приказывала ей свекровь ее.
Руф. 3:7. Некоторые полагают, что Руфь подала Воозу повод к безнравственным действиям. Но это не так – в первую очередь, потому, что все, что делала Руфь по указанию Ноемини, соответствовало понятиям права и морали, существовавшим в древнееврейском обществе. Кроме того, Ноеминь вполне полагалась на порядочность их родственника Вооза. Да и Руфь была уже известна в городе как «женщина добродетельная» (стих 11). «Открыть ноги» потенциальному жениху значило поступить в согласии с узаконенной брачной церемонней.
Руф. 3:8-9. Видимо, испугавшись чего-то во сне, Вооз вздрогнул и приподнялся и увидел, что у ног его лежит женщина. На его кто ты? моавитянка смиренно ответила: я Руфь, раба твоя.
Прежде она избрала себе убежище «под крылами» Иеговы (2:12), а теперь просит и Вооза, чтобы он принял ее под крыло защиты своей (судя по евр. тексту, Руфь просила Вооза укрыть ее одеждой своей – что тоже, возможно, как-то соответствовало этому своеобразному брачному ритуалу; и здесь, как в 2:12 и во многих других местах, перечисленных в комментариях на 2:12) крыло – поэтический образ укрытия, прибежища).
Далее вдова-моавитянка напоминает этому уважаемому еврею о его ответственности перед ней и Ноеминью: ведь ты – родственник. И во исполнение им же произнесенного благословения (2:12) мог бы вступить с ней в брак по закону левирата.
В. Готовность Вооза «выкупить» Руфь (3:10-15)
Вооз с радостью откликнулся на предложение Руфи. Но на пути к его осуществлению стоял другой родственник, который прежде Вооза имел право претендовать на Руфь.
Руф. 3:10. Благословенной от Господа назвал он моавитянку за ее намерение. Тем более, что по возрасту она могла бы быть ему дочерью (сравните 2:8; 3:11). Доброта Руфи, точнее, милость ее (здесь хесед), которая не стала искать молодых людей, но предпочла сохранить род своего первого мужа, Махлона, похвальна в его глазах даже более, чем прежнее доброе дело ее – самоотверженная забота о престарелой свекрови.
Руф. 3:11. Вооз лишний раз успокаивает Руфь и обещает сделать по ее желанию. Он заверяет ее, что сидящие у всех ворот города (подразумевая, очевидно, старейшин Вифлеема) знают, что она женщина добродетельная.
Руф. 3:12. На пути желательного им обоим развития событий стоит, однако, некоторая «юридическая проблема», требующая своего решения. Воозу известно, что у Руфи, породнившейся с семьей Елимелеха, есть родственник более близкий чем он. Вооз, тем не менее, посмотрит, что можно сделать, чтобы в соответствии с желанием Руфи, в брак с нею вступить ему, а не тому родственнику.
Руф. 3:13. Все действия Вооза свидетельствуют о его глубокой порядочности. Он не отсылает Руфь домой посреди ночи, но оставляет ее под своей защитой. Вместе с тем поведение его – вполне целомудренно. Чувством ответственности руководствуется он и по отношению к «близкому родственнику», не желая нарушить его право. Если тот пожелает «принять» Руфь, то так тому и быть. Но если он не захочет, Руфь может не сомневаться: ее, согласно закону левирата, «примет» Вооз. Свои слова он подтверждает клятвой: жив Господь! Из этой короткой сценки явствует желание Вооза жениться на моавитянке.
Руф. 3:14. И спала Руфь у ног Вооза до утра, но встала в предрассветных сумерках, когда трудно еще было разглядеть друг друга. Ей надо было уйти прежде чем кто-либо из жителей города мог заметить ее, возвращающуюся с гумна. Как сказано об этом в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия, «благоразумие требовало остерегаться всяких сплетен, не имевших под собою основания».
Руф. 3:15. Однако не с пустыми руками отпустил Вооз Руфь, но насыпал ей в верхнюю одежду ее шесть мер ячменя (на основании некоторых подсчетов высказывается предположение, что это могло соответствовать примерно 30кг. зерна). Скорее всего Вооз положил эту ношу ей на голову.
В некоторых еврейских манускриптах фраза и пошел (он) в город читается как «и пошла (она) в город». На основании стих 16а и 4:1 оба «прочтения» не противоречат фактам.
Г. Руфь и Ноеминь в ожидании (3:16-18)
Можно представить себе, с каким волнением ожидала Ноеминь исхода задуманного ею и не лишенного риска мероприятия, на которое подвигнула Руфь. Что же до моавитянки, то она сознавала: «искупление» ее, кто бы ни совершил его, состоится в этот день.
Руф. 3:16-17. Руфь спешит ответить на вопрос свекрови и добавляет, что эти шесть мер ячменя Вооз велел ей передать свекрови. Ноеминь, сватовство которой близилось к успешному завершению, заслужила вознаграждение. Теперь престарелая вдова могла успокоиться с мыслью, что и в будущем о ней позаботятся.
Руф. 3:18. Обе женщины сделали все, что могли. Дело было теперь за Воозом. Ноеминь выражает уверенность, что человек тот не останется в покое, не закончив сегодня дела.
IV. В поисках добродетельной любви (глава 3)
Ноеминь «выбирается» из-под гнета уныния: она становится энергичной и деятельной. В последующих стихах она выступает как сваха, которая наставляет Руфь, как обрести любовь их благосклонного родственника Вооза. Здесь поворотный пункт повествования.
А. План Ноемини (3:1-5)
Руф. 3:1. Ноеминь исполнена желания «пристроить» невестку, которая всем пожертвовала ради нее, выдав ее замуж. Поискать… пристанища в еврейском тексте звучит как «поискать… покоя» (сравните 1:9), каковой женщина могла обрести лишь в доме мужа, под его защитой.
Руф. 3:2. Престарелая вдова избирает Вооза как родственника, который мог бы вступить с Руфью в левиратный брак, и как человека искреннего и доброжелательного. С этой целью она посылает невестку на гумно, где перед вечером, когда обычно дул благоприятный ветер, веяли зерно; очевидно, жители Вифлеема пользовались гумном поочередно. Оно представляло из себя плоскую твердую поверхность на возвышенном месте. Вымолоченное из колосьев зерно (2:17) подбрасывали в воздух, и ветер уносил шелуху. Затем зерно ссыпали в хранилища. Дни обмолота и веяния были праздничным, радостным временем.
Ноеминь знала, что в тот день на гумне веял Вооз, и что он останется ночевать там, чтобы стеречь зерно.
Руф. 3:3. Она наставляет невестку «приготовить» себя, умывшись и умастившись благовонными мазями, а, затем, одевшись во все лучшее, пойти на гумно, но, затаившись там, не показываться Воозу на глаза, пока он будет есть и пить.
Руф. 3:4. Руфи надо было приметить место, где Вооз устроится на ночь, а затем, под прикрытием темноты, подойти к нему и, открыв ноги его (об этом в толковании на 3:7), лечь рядом. Потом ей следовало поступить, как он скажет.
Руф. 3:5. Руфь пообещала свекрови исполнить все в точности.
Б. Просьба Руфи (3:6-9)
Руф. 3:6. И пошла на гумно, и сделала все так, как приказывала ей свекровь ее.
Руф. 3:7. Некоторые полагают, что Руфь подала Воозу повод к безнравственным действиям. Но это не так – в первую очередь, потому, что все, что делала Руфь по указанию Ноемини, соответствовало понятиям права и морали, существовавшим в древнееврейском обществе. Кроме того, Ноеминь вполне полагалась на порядочность их родственника Вооза. Да и Руфь была уже известна в городе как «женщина добродетельная» (стих 11). «Открыть ноги» потенциальному жениху значило поступить в согласии с узаконенной брачной церемонней.
Руф. 3:8-9. Видимо, испугавшись чего-то во сне, Вооз вздрогнул и приподнялся и увидел, что у ног его лежит женщина. На его кто ты? моавитянка смиренно ответила: я Руфь, раба твоя.
Прежде она избрала себе убежище «под крылами» Иеговы (2:12), а теперь просит и Вооза, чтобы он принял ее под крыло защиты своей (судя по евр. тексту, Руфь просила Вооза укрыть ее одеждой своей – что тоже, возможно, как-то соответствовало этому своеобразному брачному ритуалу; и здесь, как в 2:12 и во многих других местах, перечисленных в комментариях на 2:12) крыло – поэтический образ укрытия, прибежища).
Далее вдова-моавитянка напоминает этому уважаемому еврею о его ответственности перед ней и Ноеминью: ведь ты – родственник. И во исполнение им же произнесенного благословения (2:12) мог бы вступить с ней в брак по закону левирата.
В. Готовность Вооза «выкупить» Руфь (3:10-15)
Вооз с радостью откликнулся на предложение Руфи. Но на пути к его осуществлению стоял другой родственник, который прежде Вооза имел право претендовать на Руфь.
Руф. 3:10. Благословенной от Господа назвал он моавитянку за ее намерение. Тем более, что по возрасту она могла бы быть ему дочерью (сравните 2:8; 3:11). Доброта Руфи, точнее, милость ее (здесь хесед), которая не стала искать молодых людей, но предпочла сохранить род своего первого мужа, Махлона, похвальна в его глазах даже более, чем прежнее доброе дело ее – самоотверженная забота о престарелой свекрови.
Руф. 3:11. Вооз лишний раз успокаивает Руфь и обещает сделать по ее желанию. Он заверяет ее, что сидящие у всех ворот города (подразумевая, очевидно, старейшин Вифлеема) знают, что она женщина добродетельная.
Руф. 3:12. На пути желательного им обоим развития событий стоит, однако, некоторая «юридическая проблема», требующая своего решения. Воозу известно, что у Руфи, породнившейся с семьей Елимелеха, есть родственник более близкий чем он. Вооз, тем не менее, посмотрит, что можно сделать, чтобы в соответствии с желанием Руфи, в брак с нею вступить ему, а не тому родственнику.
Руф. 3:13. Все действия Вооза свидетельствуют о его глубокой порядочности. Он не отсылает Руфь домой посреди ночи, но оставляет ее под своей защитой. Вместе с тем поведение его – вполне целомудренно. Чувством ответственности руководствуется он и по отношению к «близкому родственнику», не желая нарушить его право. Если тот пожелает «принять» Руфь, то так тому и быть. Но если он не захочет, Руфь может не сомневаться: ее, согласно закону левирата, «примет» Вооз. Свои слова он подтверждает клятвой: жив Господь! Из этой короткой сценки явствует желание Вооза жениться на моавитянке.
Руф. 3:14. И спала Руфь у ног Вооза до утра, но встала в предрассветных сумерках, когда трудно еще было разглядеть друг друга. Ей надо было уйти прежде чем кто-либо из жителей города мог заметить ее, возвращающуюся с гумна. Как сказано об этом в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия, «благоразумие требовало остерегаться всяких сплетен, не имевших под собою основания».
Руф. 3:15. Однако не с пустыми руками отпустил Вооз Руфь, но насыпал ей в верхнюю одежду ее шесть мер ячменя (на основании некоторых подсчетов высказывается предположение, что это могло соответствовать примерно 30кг. зерна). Скорее всего Вооз положил эту ношу ей на голову.
В некоторых еврейских манускриптах фраза и пошел (он) в город читается как «и пошла (она) в город». На основании стих 16а и 4:1 оба «прочтения» не противоречат фактам.
Г. Руфь и Ноеминь в ожидании (3:16-18)
Можно представить себе, с каким волнением ожидала Ноеминь исхода задуманного ею и не лишенного риска мероприятия, на которое подвигнула Руфь. Что же до моавитянки, то она сознавала: «искупление» ее, кто бы ни совершил его, состоится в этот день.
Руф. 3:16-17. Руфь спешит ответить на вопрос свекрови и добавляет, что эти шесть мер ячменя Вооз велел ей передать свекрови. Ноеминь, сватовство которой близилось к успешному завершению, заслужила вознаграждение. Теперь престарелая вдова могла успокоиться с мыслью, что и в будущем о ней позаботятся.
Руф. 3:18. Обе женщины сделали все, что могли. Дело было теперь за Воозом. Ноеминь выражает уверенность, что человек тот не останется в покое, не закончив сегодня дела.