Слово язва, как и многие другие слова, обозначающие болезни и страдания в еврейском и греческом языках, а также в культурах Месопотамии и Египта, ведет происхождение от терминов, связанных с нападением или оружием (см. ОРУЖИЕ). В еврейском языке это maggepa («удар», «мор»), makka («удар», «болезнь» [особенно как наказание]) и nega «удар», «язва», а в греческом – plege («удар», «язва»), mastix («кнут», «болезнь») и patasso («поразить болезнью»).
Язвы как божественное орудие и средство вмешательства. Такая согласованность значений указывает на почти всеобщую человеческую точку зрения на страдания, в которой движущая сила болезней персонифицируется, а их первопричина относится к невидимой и духовной сфере. Во всех древних средиземноморских культурах язвы считались видимым проявлением воздействия невидимых орудий в руках местного божества (или божеств) для поддержания нравственных и общественных норм. Божество с язвой как оружием (или персонифицированным посредником) держало под прицелом людей. Люди служили «целями» (Иов 16:12). Это оружие охватывало весь известный тогда арсенал, в том числе меч (1-я Паралипоменон 21:16,30), палицу, сеть (Иов 19:6), лук (Бытие 9:13 {«радугу»}) и стрелы (Вт. 32:23–24; Иов 6:4; 16:13; Псалтирь 63:8; Аввакум 3:9; Захария 9:14; см. CTPEJIA). Даже если оружие оставалось неназванным, древние все равно ухитрялись определить ответственное за это божество. В египетских и аккадских текстах болезнь обычно приписывалась «руке [такого-то] бога», и при этом виновником чаще всего называлось незначительное подземное божество. Не удивительно, что в подобных ситуациях в Библии используется аналогичное выражение: «рука Божия» (Исход 9:3,15; 1-я Царств 5:11; Иов 19:21).
Язвы как божественное наказание. Образ язвы как исправительного наказания свыше относился как к врагам Израиля (Исход 9:14; 1-я Царств 4:8; 6:4), так и к самому Израилю (Левит 26:21; Числа 11:33; Числа 14:37; 17:13–15; 25:8–9, 18–19; 31:16; Вт. 28:59; 29:21; 2-я Царств 24:21,25; 1-я Паралипоменон 21:22; 2-я Паралипоменон 21:14; Псалтирь 105:29-30; Иеремия 21:6). Оппоненты Иова никак не могли решиться поставить под сомнение свое предположение о виновности Иова как источнике его бедствий (ср. От Иоанна 9:1-2). Прагматические соображения относительно возможности заражения, связанные с представлением о болезни как о наказании свыше, обрекало страдающего язвой на одиночество (Псалтирь 37:12). Наличие среди подверженных наказанию праведников могло предотвратить или отсрочить наказание, но не всегда (Бытие 18:23-32; Иезекииль 14:12 и далее). Поскольку народные вожди олицетворяли одновременно божество в глазах народа и народ в глазах бога, народ мог пострадать за ошибки правителя (1-я Паралипоменон 21:8-22; 2-я Паралипоменон 21:13-14; см. ЦАРЬ). Логика моральной ответственности одного за всех нашла выражение в словах: «Как в Адаме все умирают...» (1-е Коринфянам 15:22).
Казни египетские были, возможно, природными бедствиями, привычными для египтян и показанными даже в обычной сезонной последовательности, но они отличались большим размахом. Древние видели руку своих богов во всех природных явлениях, но катаклизмам придавалось особое духовное значение. Бедствия служили наглядными испытаниями во вселенских масштабах, в данном случае судом «над всеми богами Египетскими» (Исход 12:12; Числа 33:4). Обострявшийся конфликт между Моисеем, получившим полномочия на встрече с Богом патриархов, и низшими богами египетских волхвов поставил под угрозу способность фараона как земного представителя своего бога поддерживать всеобъемлющий порядок в предназначенной для него сфере. Несостоятельность в обеспечении духовного здоровья народа, по его собственному признанию (Исход 9:27), неизбежно привела к казням. Очевидцы этих событий сделали вывод, что «Господь велик паче всех богов» (Исход 18:11). Посланные Господом казни были не только действенными, их невозможно было предотвратить или воспроизвести магическими средствами (Исход 7:11,22; 8:7; но см. Исход 8:18-19; 9:11).
Язва как персонифицированное духовное зло (языческий бог или бес). Еврейские поэты, как и их современники, в ряде случаев характеризовали язву как божественного спутника. В пророческом описании штормового приближения Господа носители наказания персонифицируются: «Пред лицом Его идет язва, а по стопам Его – жгучий ветер» (Аввакум 3:5). Триада бесовских зол (см. БЕСЫ), которая в другой литературе сопровождает Решефа, западносемитского бога язвы, в Писании появляется как голод, горячка и зараза (Вт. 32:24) или смерть и ад (Осия 13:14). Свою болезнь или ее причину Иов называет «первенцем смерти» (Иов 18:13), как будто эта болезнь была отпрыском подземного существа по имени Смерть, подобного «царю ужасов», встречающему нечестивых в загробной жизни (Иов 18:14). Псалмопевец перечисляет своих врагов в длинном списке персонифицированных зол, но успокаивает уповающего на Бога: «Не убоишься... язвы, ходящей в мраке» (Псалтирь 90:5-6). Смерть и язва идут за «посольством злых ангелов», названных поименно как «негодование, и ярость и бедствие» (Псалтирь 77:49-50 и Иов 40:6, где слово ярость [евр. ʿbrwt] в LXX переведено как «ангелы»).
Поражающий одних и милующий других «губитель» первенцев (Исход 12:23) персонифицируется и в Новом Завете (К Евреям 11:28; ср. 1-е Коринфянам 10:10). Ангел Господень «поразил» Ирода червями (Деяния 12:23), а ангел сатаны удручал Павла (2-е Коринфянам 12:7).
См. также: МАГИЯ, ОРУЖИЕ, ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ, СМЕРТЬ, СТРЕЛА.
Библиография: J.К.Hoffmeier, «Egypt, Plagues in», ABD 2:374–78.