Слабость – распространенный в Библии образ, потому что она противопоставляется все преодолевающей силе главного героя библейской истории, Бога.
Ветхозаветные образы слабости. Шутливые слова Самсона, обращенные к Далиде: «Я сделаюсь бессилен, и буду, как и прочие люди» (Книга Судей 16:7,11,13,1 7), – указывают на сверхчеловеческую силу Самсона. Но в сравнении с силой Бога даже самый сильный человек слаб. Когда Иисус предупреждает учеников, что «дух бодр, плоть же немощна» (От Марка 14:38), Он вторит ветхозаветному образу слабости человеческой «плоти» в отличие от могущественного Бога. Перед лицом врагов автор псалма размышляет: «На Бога уповаю, не боюсь; что сделает мне плоть?» (Псалтирь 55:5). Царь Иерусалима Езекия напоминает израильтянам о том, что в конечном итоге великий ассирийский царь Сеннахирим слаб: «С ним мышца плотская, а с нами Господь Бог наш» (2-я Паралипоменон 32:8). А когда блуждающее в пустыне поколение израильтян заслуживает наказания, Бог сдерживает гнев, потому что «помнит, что они плоть, дыхание, которое уходит и не возвращается» (Псалтирь 77:38-39).
В Ветхом Завете Бог Израиля изображается заботливым по отношению к слабым и беспомощным. Те, кто бессилен перед жизненными трудностями и не может позаботиться о себе, взывают к Господу в своей скорби. Мы наблюдаем это в избрании Богом Израиля из всех народов, в отношении Бога к отдельным людям Израиля и в заповедях Его завета, который велит заботиться о слабых и обиженных, в особенности вдовах и сиротах. В псалме сказано, что Бог жалеет «нищих и убогих» (Псалтирь 71:13). Притеснение слабых и нуждающихся побуждает Бога восстать и объявить: «Поставлю в безопасности того, кого уловить хотят» (Псалтирь 11:6). А Израиль в изгнании, которому был подвергнут в наказание за свой грех, обнаружит, что Бог «дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость» (Исаия 40:29).
Этот мир – суровое место для слабых. Слабость может символизировать беспомощность перед лицом людей-хищников. Высокомерные и грешные люди «преследуют бедного: да уловятся они ухищрениями, которые сами вымышляют» (Псалтирь 9:23). На кого еще им нападать, как не на праведников? Бог, в Свою очередь, обещает благословить праведника, который заботится о бедных, и «в день бедствия избавить его» (Псалтирь 40:2).
Так как Бог заботится о бедных, Он не потерпит вождей, которые угнетают их. Это подчеркивается в Псалтирь 81, где космические силы, «боги» народов, призываются на небесный ковер и осуждаются за неспособность «избавлять бедного и нищего; исторгать его из руки нечестивых» (Псалтирь 81:4). Бог призывает: «Давайте суд бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость» (Псалтирь 81:3-4). Иезекииль, в качестве глашатая воли Небесного Царя, также осуждает «пастырей Израиля» – царей, управляющих израильским народом, которые не заботятся о стаде: «Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали» (Иезекииль 34:4). Теперь Бог, великий Пастырь Израиля, Сам позаботится о стаде и «укрепит больных» (Иезекииль 34:16).
Часто повторяется также образ унижения высоких и могущественных, превращения сильных царей и народов в слабых по воле Бога. Исаия описывает попадание бывшего великого царя Вавилона в подземный мир, где его приветствуют другие земные цари: «И ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам!» (Исаия 14:10). Смерть уравнивает всех, кто жаждет власти.
В Ветхом Завете слабость иногда выступает как символ душевного расстройства.
Автор псалма описывает универсальный человеческий опыт, исповедуясь перед Богом: «Тесно мне; иссохло от горести око мое, душа моя и утроба моя» (Псалтирь 30:10; см. также Псалтирь 6:8). Еще большее впечатление производит образ слабости, которая поразит Божьего врага. Даже Израиль слабеет в час Божьего суда: «У всех руки опустятся, и у всех колени задрожат, как вода» (Иезекииль 7:17; 21:7). В данном контексте слабость – неизбежное последствие греха и непокорности, утрата сил перед лицом Божьего гнева.
Особый образ, связанный с идеей слабости, касается глаз. Древние народы считали глаза символом силы и красоты. Слабость зрения стариков указывала на упадок жизненных сил. Зрение старого Исаака было таким слабым, что он не мог отличить Иакова от Исава (Бытие 27:1; ср. 1-я Царств 3:2), а неестественность смерти Моисея в 120 лет подчеркивается замечанием о том, что «зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась» (Вт. 34:7). Жизненные тяготы также могут лишить человека силы, поэтому автор псалма жалуется: «Иссохло от печали око мое» (Псалтирь 6:8; 30:10). Но «слабые» глаза Лии – не признак старости, плохого зрения или неприкаянности. Это указание на нежную и скрытую красоту, хоть и не идущую в сравнение с бросающейся в глаза красотой ее сестры Рахили (Бытие 29:17).
Новозаветные образы слабости. Иисус – воплощение Божьей заботы о слабых. Милосердие Бога воплощено в образе воистину праведного человека. Хотя в заповедях блаженства слабые как таковые не упоминаются, нищие духом, плачущие, кроткие и гонимые все могут быть определены как слабые, наследующие благословение Царства Божьего. Евангелие распространяется среди слабых, простых людей Израиля, бессильных перед лицом римской, иродианской и саддукейской политики и требований богатых землевладельцев. В истории о рождестве Иисуса присутствуют живые портреты благочестивых слабых Израиля, таких как Анна, пожилая вдова, которая «ожидала избавления в Иерусалиме» (От Луки 2:38). В Магнификате Марии (От Луки 1:46-55) говорится о Божьем могуществе и Его заботе о смиренных людях Израиля. Мария считает себя смиренной служительницей, которая теперь возвышена (От Луки 1:48). В пророчестве Захарии (От Луки 1:68-79) Израиль предстает перед нами как страдающий в рабстве и ждущий Божьего избавления, появляющийся свет которого озарит «сидящих во тьме и тени смертной» (От Луки 1:79). Толпы слабых собираются вокруг Иисуса и получают Божье благословение нового века. Слепые, глухие, больные, прокаженные, одержимые – все они тем или иным образом представляют слабость. Женщины, особенно вдовы, и малые дети – тоже слабые Израиля. Они также символизируют слабость и нужду Израиля в целом.
Вся история Евангелия может рассматриваться как принятие Иисусом слабости, ради Израиля и всего мира. В повествованиях о страстях Иисуса мы достигаем кульминации милости Бога Израиля по отношению к слабым. Повествование перекликается с образом слабого Страдающего Раба из Исаия 52:13-53 и страдающего праведника из Псалтирь 21. Оба эти ветхозаветных текста явно указывают на роль и миссию праведного Израиля в этом мире. Но, так как Израиль сбился со своего пути в драме искупительной слабости, Бог во Христе принял на Себя слабость Израиля и довел историю креста до ее славного завершения. Предельная и позорная слабость Иисуса, нагим умирающего на кресте, – символ Божьего сердца, для искупления принимающего на Себя слабость мира.
То, что в евангелиях передано в повествовании, Павел передает своей жизнью и в посланиях. Возможно, ни один из авторов Библии не обрисовывает образ слабости более эффективно, чем Павел. Сам Иисус «распят в немощи, но жив силою Божиею» (2-е Коринфянам 13:4). Но этот образ развивается и дальше, когда Павел иронически приписывает слабость Богу: распятие поразительным образом показывает, что «немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков» (1-е Коринфянам 1:25). То, что для мира слабость, то для Павла, напротив, убедительный символ Божьей силы, зашифрованный образ Божьего триумфа.
Христиане должны строить свою жизнь в соответствии с этим образом силы в слабости (2-е Коринфянам 13:4), и Павел наставляет их в этом. Фактически, образ слабости становится девизом апостольского служения Павла, и ирония доставляет ему удовольствие. Крест показал нам, какова Божья стратегия: «Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее» (1-е Коринфянам 1:27-28). Главный из апостолов – и одновременно наименьший из них, он признает, что пришел к коринфянам «в немощи и в страхе и в великом трепете» (1-е Коринфянам 2:3). Но он также может сказать, что «благодушествует в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа: ибо, когда я немощен, тогда силен» (2-е Коринфянам 12:10). Среди своих огорчений Павел слышал голос Бога, который говорил ему: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2-е Коринфянам 12:9). По этой причине, в эллинистическом мире, где слабость была позорна, Павел может «хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (2-е Коринфянам 12:9; см. также 2-е Коринфянам 11:30). Римлян же он уверяет, что «Дух подкрепляет (нас) в немощах наших» (К Римлянам 8:26). Хотя Христос и «распят в немощи», теперь Он «жив силою Божиею»; поэтому Он «не бессилен для вас, но силен в вас» (2-е Коринфянам 13:3).
Слабость – образ жизни последователя Иисуса. Его последователи, как и их Учитель, должны умалиться до слабости, чтобы достигнуть высот. Парадоксальный путь к силе через слабость ведет через смерть: тело «сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе» (1-е Коринфянам 15:43).
Христоподобная слабость порождает чувствительность к потребностям слабых. Павел напоминает ефесским старейшинам о собственном примере пастырской заботы: «Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых» (Деяния 20:35; ср. 1-е Фессалоникийцам 5:14). «Сильные» в римской церкви должны поддерживать тех собратьев по вере, вера которых «слаба» (К Римлянам 14:1), «сносить немощи бессильных» (К Римлянам 15:1) и «не служить соблазном для немощных» (1-е Коринфянам 8:9). Следуя по стопам Христа, Чья слабость была принятием слабости человеческой, Павел может сказать: «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?» (2-е Коринфянам 11:29). В самом деле, он принципиально принимает образ слабости в подходе к служению: «Для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных» (1-е Коринфянам 9:22).
Но Павел нигде не рекомендует быть слабыми характером. Слабость может стать синонимом незаметно проникающего в жизнь греха, ведущего к болезни и даже к смерти (1-е Коринфянам 11:30). Мы читаем также о женщинах, «утопающих во грехах, водимых различными похотями», которые становятся легкой добычей для лжеучителей (2-е Тимофею 3:6).
В некоторых контекстах слабость обозначает положение человечества вообще. Иисус предупреждает Своих учеников в Гефсимании о том, что «дух бодр, плоть же немощна». Средство от того, чтобы поддаться слабости в момент испытания, – духовная дисциплина, бдительность и молитва (От Матфея 26:41; см. также От Марка 14:38). Павел в К Римлянам 6:19 использует метафоры для того, чтобы его мысль была понятна «немощным плотью». Образ человеческой слабости использует также автор Послания к евреям, противопоставляющий воскресшего Священника, Христа, человеку-священнику, терпимо относящемуся к человеческому невежеству и греху, так как сам он «обложен немощью» (К Евреям 5:2; см. также К Евреям 7:28). Христос тоже принимает участие в человеческой слабости, но Он безгрешен, и Его совершенное служение включает в себя воспитание, осуществляемое с любовью: «Итак укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колени» (К Евреям 12:12). Слабость может преобразиться под действием веры, как случилось с предками-евреями, которые «укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих» (К Евреям 11:34). Слабость в данном случае становится возможностью проявить веру, а не поводом для жалости к себе и мироощущения жертвы.
См. также: ВДОВА, КРЕСТ, НИЗКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, СИЛА, СИРОТА, СКОРБЬ, СТРАДАНИЕ, СТРАДАЮЩИЙ РАБ, СТЫД.