В Синодальном переводе Библии слова «кроткий» и «кротость» встречаются более сорока раз. В Притчах мы видим два ярких образа кротости во всей ее обезоруживающей силе: «Мягкий язык переламывает кость» (Пр. 25:15) и «кроткий ответ отвращает гнев» (Пр. 15:1).

Фоном для понимания библейских образов кротости служит пренебрежительное отношение к этой добродетели в античном мире и в гуманистических философских учениях, появлявшихся в античности. В мировой литературе по большей части превозносился несгибаемый герой-победитель, отстаивающий свои интересы против всех, кто посягал на них. В большинстве культур награда ожидала тех, кто добивается успеха благодаря проявленной силе воли или выдающимся способностям. В таких условиях нарисованный Иисусом портрет идеального ученика как человека кроткого, который в качестве обещанной награды наследует землю (От Матфея 5:5; ср. Псалтирь 36:11), явно противоречил традиционным нормам мудрости.

Кротость фигурирует в Библии в списке добродетелей, и с ней связаны два сопутствующих мотива: такое поведение предписывается, и людям, проявляющим эту добродетель, обещается награда. Так, псалмопевец заявляет, что Бог «услышит желания смиренных» и «укрепит сердце их» (Псалтирь 9:38). Кроткие «наследуют землю, и насладятся множеством мира» (Псалтирь 36:11). Наступит день, когда «кроткие обретут новую радость в Господе» (Исаия 29:19 NRSV). Кротость – один из девяти плодов Духа, которые не осуждаются законом (К Галатам 5:23), и одна из добродетелей, упомянутых Павлом, когда он умоляет ефесян «поступать достойно звания», в которое они призваны (К Ефесянам 4:1-2). Кротость – добродетель, в которую новозаветные христиане должны «облечься» (К Колоссянам 3:12), в которой они должны «преуспевать» (1-е Тимофею 6:11), и христиане неоднократно призываются «быть» кроткими (К Титу 3:2; ср. 1-е Петра 2:18; 1-е Фессалоникийцам 2:7; Иакова 3:13,17). Кротость – необходимое качество для занятия церковной должности (1-е Тимофею 3:3), а «кроткие и молчаливые духом» среди жен «драгоценны пред Богом» (1-е Петра 3:4).

Другой мотив выражается в том, что верующие наставляются выполнять определенные обязанности в духе кротости. К числу таких обязанностей относятся возвращение заблудших христиан (К Галатам 6:1), наставление противников (2-е Тимофею 2:25), принятие насаждаемого слова (Иакова 1:21) и защита Евангелия (1-е Петра 3:15). Во многих отрывках, предписывающих кротость как добродетель, складывается впечатление, что эта добродетель выражается прежде всего в словах человека, как это ясно показано в притче, утверждающей, что «кроткий язык – древо жизни» (Пр. 15:4).

Для понимания образа кротости необходимо осознать, что она служит признаком не слабости, а силы. Кротость – это не трусость, робость или неуверенность в себе. В классическом греческом языке слово, от которого происходит понятие кротость, относилось к прирученным животным, а также к приносящему успокоение лекарству и легкому ветерку. В слове подразумевалась также сдержанность. Аристотель характеризовал это понятие как нечто среднее между неумеренным гневом и крайней пассивностью, так что кротость можно рассматривать как сдерживаемую силу.

Образы силы и гнева, часто ассоциирующиеся с Богом, сочетаются с наивысшим образом Того, Кто в конечном счете кроток и милостив. Слово Божье донеслось до Илии не в виде сильного ветра, страшного Землетрясения или пылающего огня Синая, а в виде «веяния тихого ветра» (3-я Царств 19:12). Кротость – наивысшее выражение образа разрушительной мощи Бога, подрывающей силовые структуры этого мира. Это наглядно показывается, когда Иисус, используя символику, напоминающую персонифицированную премудрость из апокрифической книги сына Сирахова (Сир. 51:23–26), называет Себя «кротким и смиренным сердцем», Свое иго «благим», а бремя «легким» (От Матфея 11:29-30). В том же духе Иаков описывает «сходящую свыше» мудрость «чистой», а также «мирной, скромной, послушливой, полной милосердия и добрых плодов» (Иакова 3:17). В Библии кротость ассоциируется с любовью и нежностью (Деяния 27:3; 1-е Фессалоникийцам 2:7; 1-е Тимофею 3:3; К Филиппийцам 4:5; К Колоссянам 3:12), мягкостью и скромностью (Иеремия 11:19; Захария 9:9; 2-е Коринфянам 10:1) и смирением (К Ефесянам 4:2; 1-е Петра 3:4).

Кротость мы, в первую очередь, связываем с двумя библейскими персонажами – Моисеем и Иисусом. О Моисее читаем, что он «был человек кротчайший из всех людей на земле» (Числа 12:3). Если обратиться к жизни Моисея, можно найти достаточно свидетельств, что кротость – действительно не слабость, а сдерживаемая сила. В Ветхом Завете нет более героического и сильного персонажа, чем Моисей. Он был бесстрашным руководителем перед лицом крайнего упрямства своих соплеменников. Он противостоял фараону. Он отстаивал свое право вести народ, когда его авторитет был поставлен под сомнение. Он был самой заметной и яркой фигурой в странствующем народе Израиля. Но чтобы совершить все это, он черпал силу в Боге, не проявляя никакой самонадеянности и не пытаясь использовать свое положение для самовозвышения. Единственное существенное исключение выразилось в том, что он ударил по скале, не выполнив повеления Бога заговорить с ней, и самоуверенно заявил: «Послушайте, непокорные, разве нам из этой скалы известь для вас воду?» (Числа 20:10). Несоответствие этого поступка Моисея общему ходу его жизни лишь подчеркивает преобладающее значение кротости в его поведении.

Высший пример кротости являет собой Иисус. «Будучи злословим, – писал Петр, – Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (1-е Петра 2:23). Выступая против религиозных лидеров в защиту беспомощных и больных и противостоя злу, Иисус не преследовал Своих интересов. С креста Он молился, чтобы Небесный Отец простил распинающих Его (От Луки 23:34). Нет ничего удивительного, что Он говорил о Себе как о «кротком и смиренном сердцем» (От Матфея 11:29). И не удивительно, что, когда мы ищем удовлетворения своих устремлений, мы обращаемся к Тому, у Кого мы совершенно естественно можем найти «покой душам [нашим]» (От Матфея 11:29).

Павел, бывший ревностный гонитель церкви, признает, что ко многим кротость не приходит сама по себе. Он называет кротость в числе плодов духа (К Галатам 5:23), то есть показывает ее добродетелью, которая насаждается и развивается там, где Бог пребывает Своим Духом. В нее надо «облечься», как и в другие христианские добродетели, такие как милосердие, смиренномудрие и долготерпение (К Колоссянам 3:12). Кротость – излюбленный образ, которым Павел пользуется при обращении к церкви в Коринфе: «Чего вы хотите? с жезлом прийти к вам, или с любовью и духом кротости?» (1-е Коринфянам 4:21). В описании Павлом своего служения среди фессалоникийцев его кротость принимает материнские черты: «Подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими...» (1-е Фессалоникийцам 2:7). Если кротость – плод Духа, то это качество необходимо руководителям церкви (1-е Тимофею 3:3; 2-е Тимофею 2:25; ср. К Евреям 5:2). Даже грешников в церковную общину надо возвращать в духе кротости (К Галатам 6:1). Верующие, как по отдельности, так и в целом, изображаются кроткими людьми, идущими по стопам своего кроткого Господа и Учителя. Разумеется, это не наивная или бесхребетная кротость, но кротость с принципиальной твердостью, подобная простоте голубей, живущих с мудростью змиев (От Матфея 10:16).

Кротость – это, несомненно, положительное качество, не связанное с проявлением пассивной робости, но мы можем также ставить его в центр внимания при рассмотрении моделей поведения, не являющихся таковыми. Кротость – это противоположность грубости, духа рвачества, мстительности, самовозвеличивания и несдержанности.

См. также: ЖЕСТКОСТЬ, МИЛОСТЬ, СЛАБОСТЬ, СМИРЕНИЕ.