Нет ничего удивительного, что Учитель, наставления Которого изобиловали образными формами, Который называл Себя дверью овцам (От Иоанна 10:7) и хлебом жизни (От Иоанна 6:35), Который проводил яркое служение, проповедуя и совершая чудеса, оставил множество образов Своей жизни и Своего служения.

За многие годы созданы образы Иисуса, подчеркивающие какой-то один аспект Его служения в ущерб другим или, как, например, образы мага или революционера, искажающие образ Иисуса в канонических евангелиях. Другие образы – мистика, нравственного примера, социального реформатора, импульсивного оратора, предпринимателя, коммивояжера – выводятся из отдельных сторон Его служения или привязываются к нему в таком смысле, который принижает и искажает сущность Его личности. Третья группа образов – безумца, мошенника, обманщика, оппортуниста, сектанта – намеренно уничижительна и не находит никаких оснований в евангелиях и в исторических исследованиях.

Здесь мы рассмотрим богатую палитру образов, показанных в евангелиях и в других частях Нового Завета, основываясь на канонических Писаниях в целом. Ни один отдельно взятый образ Иисуса не может вместить в себя весь калейдоскоп образов, содержащихся в библейской литературе. Да к этому и не надо стремиться, ибо многогранные образы обретают силу в разнообразии и в том свете, который они проливают друг на друга. Эти образы, одни из которых исходят от Самого Иисуса, а другие выведены ранней церковью из фактов Его жизни и истории Израиля, доказали свою значимость как действенного средства для понимания служения и личности Иисуса.

Образы человечности. В Новом Завете Иисус предстает вполне человечным. Начиная с образа воплощения и кончая неустанным служением простым людям и их исцелениями, Его жизнь отмечена тесной связью с человечеством. Ничто, пожалуй, не напоминает нам об этом лучше, чем взгляд на Иисуса глазами Его хулителей, будь то в Галилее, Иерусалиме или в родном городе Назарете. Иисуса называли богохульником (От Матфея 9:3; От Марка 2:7; От Луки 5:21), обманщиком Израиля (От Матфея 27:63), одержимым бесом (От Иоанна 7:20) или посланцем царства Веельзевула (От Матфея 12:24; От Марка 3:22). Его объявляли также безумным (От Иоанна 10:20), злодеем (От Иоанна 18:30) и совратителем народа Израиля (От Луки 23:2). Его обвиняли в лжесвидетельстве (От Иоанна 8:13) и в попытках убедить народ не платить подати (От Луки 23:2). За общение с грешниками Его называли обжорой и пьяницей (От Луки 7:34). Наконец, в собственном родном городе Его отвергли как сына плотника (От Матфея 13:54-57).

На таком вот фоне Иисус представлен в Новом Завете Тем, Кто, «будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (К Филиппийцам 2:6-7). Мы видим, что Его положение, когда Он родился, было жалким, если не сказать отчаянным, и что на Его жизнь покушался жестокий царь. В раннем возрасте Он был беженцем, а затем рос сыном ремесленника в небольшом галилейском городке, который располагался неподалеку от известного города Сепфориса (перестроенного в эллинистском стиле, когда Он жил в Назарете), но об этом факте в евангельских рассказах не упоминается. В евангелиях родной город Иисуса изображается вполне заурядным («Из Назарета может ли быть что доброе?», От Иоанна 1:46) и расположенным далеко от Иерусалима, религиозного и политического центра Израиля. Иисус разделял судьбу многих в Израиле и людей вообще, в полной мере переживая радости, лишения и повседневные жизненные заботы. Картина соединения Христа с родом человеческим состоит из множества различных новозаветных образов.

По виду став как человек (К Филиппийцам 2:7). Один из основных образов человечности Иисуса – Его рождение: «Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону» (К Галатам 4:4). Во всех евангельских рассказах о рождении показано рождение в обычной еврейской семье среднего достатка, хотя и в напряженной ситуации. Рассказы о рождении действительно сопровождаются необычайными происшествиями – явлением ангелов, гимнами, пророчествами, появлением необычных посетителей, дворцовой интригой, – но эти события не выделяют Иисуса, Его детство и семью из обычного порядка еврейской жизни. Результат подчеркивается в оценке автора Послания к евреям: «Мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших» (К Евреям 4:15).

С сильным воплем и со слезами (К Евреям 5:7). Человечность Иисуса ясно просматривается в Его эмоциональных переживаниях. В служении Иисуса выражается полная гамма человеческих эмоций и психологических состояний: Он испытывает голод в пустыне (От Матфея 4:2; 21:18); гневается на ожесточение сердец (От Марка 3:5); чувствует глубокую жалость к изнуренным и беспомощным толпам народа (От Матфея 9:36; 14:14; К Евреям 4:15); плачет у гроба Лазаря (От Иоанна 11:35; ср. К Евреям 5:7); приходит в негодование, когда к Нему не допускают детей (От Марка 10:14); радуется духом (От Луки 10:21; ср. От Иоанна 15:11; 16:24; 17:13); любит друзей и учеников (От Иоанна 11:3; 20:2); удивляется вере сотника (От Матфея 8:10); глубоко вздыхает, когда Его искушают фарисеи (От Марка 8:12), и устав от пути, просит воды (От Иоанна 4:6-7; ср. От Иоанна 19:28).

Перспектива распятия еще больше подчеркивает образы эмоционального состояния Иисуса: Он томится в ожидании «крещения», которое должен пережить (От Луки 12:50); в Гефсимании Он переполнен тоской и даже смертельной скорбью (От Матфея 26:37-38; От Марка 14:33-34); страдает до такой степени, что «был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (От Луки 22:44; ср. К Евреям 5:7); и, помимо невыносимой физической боли на кресте (От Матфея 16:21; 17:12; От Марка 8:31; К Евреям 2:9-10,18; 5:8; 1-е Петра 2:21), чувствует Себя оставленным Богом (От Марка 15:34). В этом перечне отражается широкая гамма эмоций, которые, как показано в евангелиях, испытывал Иисус, а сами эти эмоции служат ярким образом Его человечности.

Преуспевал в премудрости и в возрасте (От Луки 2:52). Словам о юном Самуиле, что он «более и более приходил в возраст и в благоволение у Господа и у людей» (1-я Царств 2:26), вторит Лука, который пишет, что Иисус «преупевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков» (От Луки 2:52). Мы видим, как в двенадцатилетнем возрасте Иисус в храме удивил учителей закона Своим разумом, а затем вернулся с родителями домой и жил в повиновении им. Одна из основных черт человеческой жизни заключается в разностороннем развитии, и Библия, хотя и не раскрывая подробно эту тему, оставляет впечатление, что Иисус развивался, как обычный человек.

Пастырь овец. Об этом образе заявил Сам Иисус: «Я есмь пастырь добрый» (От Иоанна 10:14). Петр говорит о времени, «когда явится Пастыреначальник» (1-е Петра 5:4), а в Откровении читаем, что «Агнец, Который среди престола [важнейший христологический образ апокалипсиса], будет пасти их» (Откровение 7:17). Образ пастыря основывается на реалиях повседневной сельскохозяйственной жизни в Палестине и имеет в Ветхом Завете два взаимодополняющих значения: он относится к руководителям и защитникам народа (Псалтирь 77:72; Исаия 40:11) и, более конкретно, служит метафорой таких вождей, как цари и пророки (2-я Царств 5:2; 7:7; 3-я Царств 22:17). Образ часто принимает негативный оттенок («нет пастыря»), когда отсутствие водительства приводит к лишениям (Иезекииль 34:2; Захария 10:2; 11:17). Образ Иисуса как Пастыря строится на ветхозаветном понимании образа как проявления заботы вплоть до принесения в жертву своей жизни: «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (От Иоанна 10:11). Еще ближе к ветхозаветному преданию отношение Иисуса к собравшимся толпам народа: «Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря» (От Матфея 9:36; ср. 1-е Петра 2:25). Но в образе пастыря выражаются не только защита и утешение, в нем также заложена мысль о суде и способности к различению: Сын Человеческий во славе Своей разделит людей, «как пастырь отделяет овец от козлов» (От Матфея 25:32).

Жених и невеста. Когда Его самого и Его учеников сравнили с Иоанном Крестителем, Иисус представил Себя в образе жениха: «Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься» (От Матфея 9:15). Образ Иисуса как жениха, вероятно, подразумевается и в притче о десяти девах, ожидающих прибытия жениха (От Матфея 25:1-13). Этот образ, несомненно, использует Павел, когда говорит о любви Христа к Церкви и о Его желании, чтобы она предстала пред Ним «славною... не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (К Ефесянам 5:27). Этот образ тесной связи, преданности и любви находит полное выражение в Откровении, где Иоанн рисует картину «брака Агнца» с невестой, Церковью, одетой «в виссон чистый и светлый» (Откровение 19:7-8; см. Откровение 21:2,9; 22:17).

Жестокое обращение. Иисус связал Себя с человечеством, в полной мере испытав боль и страдания. Образы жестокого обращения в Ветхом Завете вызывают непреодолимый ужас. Насилие выглядит столь распространенным явлением, что его масштабы кажутся гораздо большими по сравнению с местом, которое занимает его описание. Наглядный пример жестокости можно увидеть в рассказе о наложнице левита, где говорится, что развратники «изнасиловали ее, и глумились над ней всю ночь» (Книга Судей 19:25 NIV). Библейские авторы без колебаний показывают нам образы жестокости, и никто не подвергался ей в большей степени, чем Иисус. Картина Страдающего Раба в Исаия 53 рассматривалась христианами ранней церкви как предвосхищение жестокости по отношению к Иисусу: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни... мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши... и ранами Его мы исцелились» (Исаия 53:3-5).

В евангельских рассказах о крестных муках Иисуса били, от Него отвернулись и никто не вступился за Него; над Ним издевались и глумились, и в конце концов Он подвергся позору публичной казни в обнаженном виде. Он предстает Тем, Кто испытал самую мрачную и трагическую сторону жестокости, не проявляя при этом психологического настроя «жертвы». Он страдал, демонстрируя верность и несгибаемость, но понимал, что совершается насилие, и тем самым служил образцом надежды, что есть Бог, Которого глубоко волнуют страдания, несправедливость и боль. Он сопереживает нашим страданиям (К Евреям 2:17-18).

Беженец, странник, отверженный. Первые месяцы Своей жизни Иисус провел беженцем, так как Его родителям пришлось бежать в Египет (От Матфея 2:13-15). Будучи взрослым, Он испытал изгнание из родного города (От Луки 4:29) и презрительное к Себе отношение со стороны лицемерного общества. Он нес позорное пятно чужака еще до окончательного отвержения при распятии. Он жил странником (От Матфея 8:20), говорил на языке простого народа, занимался с отцом простым ремеслом мастерового и плотника (От Марка 6:3) и, вероятно, подвергался постыдным обвинениям как незаконнорожденный ребенок (От Иоанна 8:41).

Друг грешников. Иисус – настоящий Друг. В евангелиях Он показан чистосердечным Другом, проводившим время с людьми, участвовавшим в трапезах и беседах, ходившим в гости и принимавшим гостей (От Матфея 26:17-30). Он был известен как «друг мытарям и грешникам» (От Матфея 11:19; От Луки 7:34) и такой репутацией заслужил презрительное к Себе отношение со стороны блюстителей границ чистоты. Он горестно оплакивал смерть друга (От Иоанна 11:35). И называл Себя другом Своих последователей: «Вы друзья Мои... Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (От Иоанна 15:14-15).

Гость и хозяин. В евангелиях неоднократно показано застольное общение Иисуса с мытарями и грешниками. Мы видим, как Иисус обедает в доме Левия (Матфея) со «многими мытарями и грешниками», возлежавшими с Ним и Его учениками (От Марка 2:15; От Матфея 9:10; От Луки 5:29). Иисус привел слова Своих критиков, говоривших о Нем: «Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (От Матфея 11:19; От Луки 7:34). В другом случае мы видим Его в доме фарисея, где Он встретился с женщиной сомнительной репутации (От Луки 7:36-50; также см., напр., 19:1–10). Фарисеи, возмущенные таким нарушением законов чистоты, установленных их преданием, осудили Его словами: «Он принимает грешников и ест с ними» (От Луки 15:1-2). Застольные сцены с участием Иисуса Лука рисует в стиле греческих пирушек, на которых главным развлечением были беседы на философские темы. Стоит также напомнить о насыщении пяти тысяч (От Матфея 14:13-21; От Марка 6:32-44; От Луки 9:10-17; От Иоанна 6:1-15) и четырех тысяч (От Матфея 15:32-39; От Марка 8:1-10), когда Иисус выступил в роли хозяина, принимающего простой народ Галилеи. Все эти сцены служат яркими образами предложения прощения в Царстве и входа в него грешников, предвосхищением дня, когда «многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (От Матфея 8:11; От Луки 13:29; ср. Исаия 25:6-8). На вечере Господней Иисус принял Своих учеников и сказал, что «отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (От Матфея 26:29; От Марка 14:25; От Луки 22:18).

Полемист. Полемист – один из самых распространенных образов Иисуса в евангелиях. Куда бы Он ни шел, за Ним как будто бы по пятам следовала полемика. Чаще всего в полемику с Ним вступали книжники и фарисеи, оспаривавшие Его слова и дела и пытавшиеся поймать Его на оплошности, дабы унизить Его. Иисус демонстрировал мудрость и находчивость, которые ставили в тупик Его противников и приводили в восторг простых наблюдателей со стороны. Он говорил властно, искусно овладевал ситуацией и никогда не уходил, не сделав какого-либо тонкого замечания, не заложив интеллектуальную бомбу замедленного действия, родившуюся у Него в голове. Темы дискуссий касались важнейших для Израиля вопросов: соблюдения субботы (От Марка 2:23-28), допустимости развода (От Марка 10:2-9), подлинной природы чистоты (От Марка 7:1-8), сути закона (От Марка 12:28-34), власти прощать грехи (От Марка 2:1-12), необходимости поста (От Марка 2:18-22), уплаты подати кесарю (От Марка 12:13-17), природы воскресения (От Марка 12:18-27) и будущего Израиля (От Марка 12:1-12). Эти вопросы подводили к сути понимания подлинного Израиля, и книжников и фарисеев, стоявших обычно в центре дискуссий, они глубоко интересовали. Но конфликт Иисуса с этими религиозными лидерами, равно как с саддукеями и священниками, развивался параллельно Его конфликту с бесами и сатаной, и сюжетная линия обоих этих конфликтов продолжилась в обсуждениях в синедрионе, у Пилата и в смерти Иисуса на кресте. Полемист Иисус доказал Свою правоту воскресением и – в более отдаленном от времени евангелий будущем – фактом разрушения Иерусалима в 70 г. по Р. Х. (напр., От Луки 19:43; 21:20).

Глава семьи. Когда Иисусу сказали, что у ворот дома Его ожидают Мать и братья, Он обратился к собравшимся и спросил: «Кто матерь Моя и братья Мои?» – а затем, оглядев сидевших рядом с Ним, сказал: «Вот матерь Моя и братья Мои» (От Марка 3:33-34). Он создавал вокруг Себя новую семью, замену существовавших родственных отношений. Слова Иисуса при призвании ученика: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (От Луки 9:60) – означали призыв отрешиться от всяких семейных отношений и присоединиться к новой семье последователей Иисуса.

Это служит вполне естественной предпосылкой новозаветного образа усыновления. Принадлежность к определенной семье как основополагающему средству обеспечения социальной, религиозной, экономической и политической безопасности или переход из одной семьи в другую имели решающее значение в жизни человека. В Новом Завете образ усыновления показан действенным средством Божьего благословения людей (К Римлянам 8:23; 9:4) с важным прецедентом в истории Израиля, когда Яхве усыновил народ. Верующие входят в Божью семью через усыновление, и к этому счастливому событию внимание на литургическом языке привлекается в К Ефесянам 1:5. Верующие усыновляются в силу их союза со Христом, Сыном Божьим.

Образ семьи вновь появляется в Римлянам, когда Павел говорит о Христе как о «первородном между многими братиями» (К Римлянам 8:29). В Послании к евреям читаем, что Иисус «не стыдится называть их братиями» (К Евреям 2:11), и автор послания вкладывает в уста Иисуса Слова Псалтирь 21:23: «Возвещу имя Твое братиям Моим». Подобно Моисею, который был верным служителем в Божьем доме, «Христос – как Сын в доме Его; дом же Его – мы» (К Евреям 3:5-6). Образы семейных отношений имели, безусловно, большое значение для первых слушателей этих посланий, собиравшихся в домах и считавших себя членами новой семьи под управлением нового главы дома.

Израиль. Иисус несколько раз показан олицетворением образа Израиля. Описание исхода в Книге Осии соотносится с возвращением Иисуса в Палестину вместе с Марией и Иосифом: «Из Египта воззвал Я Сына Моего» (Осия 11:1; От Матфея 2:15). Приняв крещение Иоанна как символический призыв к национальному покаянию и подготовку к участию в восстановительной деятельности Бога Иисус связал Себя с Израилем, находящимся в тяжелом положении духовного плена. Искушение Иисуса в пустыне (От Матфея 4:1-11; От Луки 4:1-13) показано аналогией опыта, пережитого Израилем в пустыне. В образе Страдающего Раба и Того, Кто стал олицетворением смерти в плену и восстановления через воскресение, Иисус сливается с народом Израиля.

Образы освобождения и спасения. Делами, образы которых напоминают исход, Иисус освободил Свой народ от всякой зависимости. В одних образах подразумевается неразрывная связь Иисуса с Израилем. В других Иисус ассоциируется с Моисеем или с Богом. Хотя общим фоном образа Иисуса как Освободителя служат образы истории спасения Израиля, Его дела по освобождению Израиля и язычников выходят за рамки того, чего можно было бы ожидать на основании Ветхого Завета.

Спаситель. В современном христианском языке слово Спаситель – почти Синоним Иисуса. Поэтому может показаться удивительным, что, строго говоря, слово Спаситель (греч. soter) в Новом Завете встречается всего двадцать четыре раза, из которых в восьми случаях относится к Богу и в шестнадцати – к Иисусу Христу. В евангелиях Иисус назван Спасителем только однажды, при Его рождении (От Луки 2:11).

В посланиях Павла слово Спаситель относится к Иисусу (а не к Богу) в шести случаях из двенадцати, и, за исключением двух мест (К Ефесянам 5:23; К Филиппийцам 3:20), оно употребляется только в пастырских посланиях. Но эта статистика не раскрывает вопрос полностью, ибо слова спасение (soteria) и спасти (sozo) используются в Новом Завете гораздо чаще и во многих случаях применительно к Иисусу. Образ Иисуса как Спасителя разработан в Новом Завете достаточно хорошо и вовлекает в свою орбиту многие тексты.

В иудейских писаниях, посвященных Мессии или мессианской личности, слово спаситель не встречается. Вместе с тем, образ спасения как таковой присутствует, ибо мессианская фигура должна служить представителем Бога по освобождению Израиля от тяжести греха, угнетения, болезней и разного рода сокрушений, от состояния духовного плена, препятствующего получению полноты благословений в веке грядущем. Образы Спасителя и спасения, в первую очередь, ассоциируются со спасительными делами Яхве, Бога Израиля. Этот образ заложен в еврейском имени Иисуса, Yesua (сокращенно Yesu), означающем «Яхве спасает» или «Да спасет Яхве» (ср. От Матфея 1:21).

Среди евангелистов лучше всех образ Иисуса как Спасителя высветил Лука. На сцене израильской драмы Иисус появился в час, когда народ уже долго стенал в условиях духовного плена и зависимости от чужеземного владычества. Ангел возвестил пастухам рождение «Спасителя» (От Луки 2:11) в городе Давидовом, но неназванным фактом было то, что «спаситель» уже восседал на престоле в Риме – Цезарь Август, который на воздвигнутых ему памятниках провозглашался «спасителем мира». На этом фоне ожидание в Израиле «Спасителя» было чревато опасностью для благочестивых людей, которые, как мы видим в Евангелии от Луки, напоминали о ветхозаветных обещаниях освобождения. Захария говорил о «роге спасения» и о спасении «нас от врагов наших» (От Луки 1:69,71). Симеон, чаявший «утешения Израилева», возблагодарил Бога за то, что увидел «спасение» Божье (От Луки 2:30) в лице Младенца Иисуса. А престарелая Анна радовалась появлению ребенка в присутствии всех, «ожидавших избавления в Иерусалиме» (От Луки 2:38). Иоанн Креститель тоже говорил о великом суде и обновлении Израиля в связи с пришествием Господа. Итог делам Иоанна Лука подводит с помощью библейского образа подготовки пути для Небесного Воителя, чтобы узрела «всякая плоть спасение Божие» (От Луки 3:6; ср. Исаия 40:5 LXX). Все это как будто бы не внушает нам надежды на пришествие Спасителя, Который принесет «духовное» спасение.

Но Лука рисует такой образ Спасителя, в котором выражаются надежды как Израиля, так и наши. Спаситель Иисус освобождает Израиль от самой тяжелой стороны его бедственного положения – духовного состояния греховности и зависимости от сатаны. Но это спасение распространяется также на здоровье людей и общин. Спасение – комплексный образ, охватывающий блага, предоставляемые спасительными делами Бога через Иисуса. В современных переводах смысл передается верно (словом исцеление), но при этом затемняется значение частого использования греческих слов sozo («спасти») и sotiria («спасение»). Когда Иисус заявляет: «Вера твоя спасла тебя», будь то от грехов (От Луки 7:50), кровотечения (От Луки 8:48), проказы (От Луки 17:19) или слепоты (От Луки 18:42), смысл сводится к тому, что «вера сделала тебя здоровым» (во всех случаях использовано греческое слово sesoken – «спасла»). Гадаринский бесноватый, освобожденный от «легиона» бесов и ставший «одетым и в здравом уме» был «спасен» (esothe От Луки 8:35-36 {«исцелился»}). Иаиру надо было не бояться, а только верить, – и его дочь «спасена будет» от смерти (От Луки 8:50). Представляя эти важные события как акты спасения, как дела Спасителя, Лука призывает нас относиться ко всем другим подобным случаям исцеления и освобождения как к спасению. Спаситель совершал служение в Израиле, открывая глаза слепым, отверзая уши глухим, давая возможность хромым скакать и проповедуя пленным освобождение (Исаия 35:5-10; 61:1–2). Это конкретные образы конечного спасения Израиля, и «ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (От Луки 4:21).

Эти образы спасения служат примерами того, как люди испытали на себе силу Божьего Царства в присутствии Иисуса (ср. От Луки 18:18,24,26). Наряду с внешним изменением, Спаситель производит соответствующее внутреннее преобразование. Суть этого мы видим в рассказе о Закхее. Мытарю, к которому относились с неприязнью и презрением, Иисус сказал: «Сегодня надобно Мне быть у тебя в доме» (От Луки 19:5). У себя дома Закхей покаялся, и пришедший к нему в гости Иисус заявил: «Ныне пришло спасение дому сему» (От Луки 19:9). Спасение неотделимо от Спасителя Иисуса. Закхей добровольно поклялся отдать половину имущества нищим и вчетверо возместить обиженным (От Луки 19:8). Человек и его семья приняли Спасителя, и последствия этого дали о себе знать в его родном городе Иерихоне. Ибо Сын Человеческий «пришел взыскать и спасти погибшее» (От Луки 19:10). Но в час Его величайшего спасительного деяния радостные голоса, приветствовавшие рождение Спасителя, сменились насмешками со стороны тех, кого Он пришел спасти: «Других спасал, пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий» (От Луки 23:35; ср. От Луки 23:37,39).

Смерть Спасителя на римском кресте послужила парадоксальным Божьим средством осуществления спасения (От Луки 9:24) путем принятия на Себя скорбей Израиля и мира. Но этот отверженный и распятый Спаситель воскрес и сел одесную Бога, а апостолами был провозглашен «Начальником и Спасителем», дающим «Израилю покаяние и прощение грехов» (Деяния 5:31). Образ Иисуса как Спасителя настолько тесно связан с Богом, что в Послании к Титу два образа сливаются в единый образ «великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (К Титу 2:13). В распятии и воскресении Иисуса библейская история спасения достигла кульминационной точки. Возвращение Спасителя во славе есть «блаженное упование» церкви (К Титу 2:13; ср. К Филиппийцам 3:20). Это будет моментом восстановления Спасителем всего сущего, апогеем многогранных надежд Израиля на спасение.

Вождь и Первопроходец. В древнем Израиле освобождение почти всегда ассоциировалось с вождем, которого Бог воздвигал для выполнения этой задачи. Примерами вождей, посредством которых Бог освобождал народ, служат Моисей, различные судьи, а позднее такие фигуры, как Есфирь и Ездра. Водительство Иисуса подразумевается авторами евангелий, когда они пишут о последователях Иисуса (напр., От Матфея 4:20), получающих от Него указания и участвующих в выполнении Его миссии (От Луки 10:3). Марк и Лука развивают тему желания Иисуса идти в Иерусалим по «пути», ведущему к спасению, о котором говорится в Исаия 40:3-5. На этом пути Господь возвращается к Сиону, увлекая за Собой учеников как возрожденный Израиль в новый исход. Это тот самый путь, который Иоанн Креститель готовил в пустыне для идущего за ним «Сильнейшего» (От Марка 1:2-3,7).

В Деяния 3:15; 5:31 и в К Евреям 2:10; 12:2 греческое слово archegos служит выражением образа «руководителя», «пионера» или, в более развернутом виде, «того, кто идет первым и готовит путь» ({«начальник», «вождь»}). Применительно к Иисусу в этом образе может выражаться мысль об исходе во главе с Иисусом как эсхатологическим лидером Божьего народа, прокладывающим путь к жизни и спасению, преодолевающим смерть и сопротивление всех космических сил и идущим впереди, чтобы приготовить место для нас.

Господь. Определение «Господь» так часто используется в Новом Завете в отношении Иисуса, что характерные черты этого образа становятся с трудом различимыми, как на потертой монете. В ряде случаев этот образ безусловной власти подчеркивается особо. В К Филиппийцам 2:9-11 говорится, что принявший образ раба и смерть на кресте «превознесен» и получил имя «выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено... и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос». Это имя – «Господь». Убедительный новозаветный образ господства основывается на Псалтирь 109:1, где небесный Господь говорит «Господу» Давида, его царственному потомку: «Седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих». Образ Иисуса, сидящего «одесную» Бога с врагами, положенными «в подножие» Его ног, указывает на Его господство во вселенских масштабах (1-е Коринфянам 15:24-26; К Ефесянам 1:20-22; К Колоссянам 3:1; К Евреям 1:3; ср. К Евреям 8:1; 10:12; 12:2).

Небесный Воитель. Иисус начал служение с силой и уверенностью, которые обрел в уединении и в духовном борении в иудейской пустыне. Его готовность к служению Лука называет «силой духа» (От Луки 4:14), позволившей