Большинство исследователей библейского взгляда на Бога в центр внимания ставят не образы Бога, а иные категории. Многие упор делают на именах Бога (напр., Яхве, Элохим, Адонай), на атрибутах Бога или на делах Бога (Творец, Судья, Искупитель). Когда речь заходит об образах, обычно имеются в виду те из них, которые тесно связаны с титулами Бога, такими как Царь, Господь и Отец, или с широко известными наименованиями, такими как Пастырь или Горшечник. Такие подходы к исследованию личности и дел Бога имеют под собой достаточные основания, однако божественная природа, цели, сущность и характер действий Бога раскрываются, в первую очередь, через Его образы.
Средства выражения образов Бога. В Библии образы Бога выражаются разными способами. В ней представлен целый ряд типов образных оборотов. Например, мы видим парафразы – иносказательные способы выражения мысли – «(престол) величия на высоте» (К Евреям 1:3) или «мощный Иаковлев» (Бытие 49:24) и метонимию – замену целого одним из его признаков, – как в случае с «именем» Бога (Иеремия 27:12-15). Но в Библии образные языковые средства – сравнения, метафоры, аналогии, иносказания – чаще всего используются применительно к самой Личности Бога. Это вполне понятно, ибо тем самым мы переходим от познанного к менее познанному или к непознанному, а это наилучший способ говорить о Боге. Примеры тому можно видеть в нашей повседневной речи и в нашем общении с людьми, а не только в Библии, содержание которой простирается от показа обыденных дел до рассмотрения богословских вопросов. Поэтому Бог в общении с нами пользуется языком сравнений. В библейских описаниях Бога мы видим полный набор образных средств – сравнений, метафор, аналогий и иносказаний, – не переходящих, однако, границ аллегории.
Некоторые сравнения выглядят вполне обычными и созвучными общепринятым представлениям. В качестве примера можно привести образ Бога как Царя (напр., Исход 15:18). Псалтирь и Книга Притчей, в которых выражаются общие принципы поклонения Израиля и основанный на здравом смысле подход к повседневной жизни, выглядят более метафорическими по сравнению с остальными произведениями. Другие метафоры кажутся необычными и удивительными или даже шокирующими. К их числу можно отнести образы Бога как певца (напр., Софония 3:17 {«с ликованием» = пением}) или как побежденного вином исполина (Псалтирь 77:65). В книгах пророков и в евангелиях, наряду с Книгой Иова и новозаветными посланиями, тоже содержится множество подобных сравнений. Есть, разумеется, и сравнения, располагающиеся между этими двумя крайностями. К их числу мы можем, пожалуй, причислить образ Бога как Отца, ибо в данном случае Он предстает не в формальной роли Творца, Охранителя, Спасителя и Путеводителя народа (напр., Иеремия 3:4,19), а в роли Того, к Кому верующие могут обращаться «Авва, Отче» (К Римлянам 8:15). Другим примером может служить образ Бога как Виноградаря, а Израиля как ветвей виноградной лозы, и этот образ претерпел многочисленные изменения (от Иезекииль 15 до От Иоанна 15). Иногда, в частности в пророческих книгах и в евангелиях, разного рода сравнения сочетаются и служат выражением различных вариаций темы или, как в псалмах или Книге Иова, добавляют дополнительную окраску сказанному.
Одна из трудностей при определении, относится ли то или иное высказывание к образу Бога, заключается в необходимости установить, идет ли речь о мертвой или живой метафоре. Это не то же самое, что общераспространенное или вновь созданное сравнение, ибо даже избитые фразы, будь то в общественных богослужениях или в повседневной жизни, могут нести определенную смысловую нагрузку для тех, кто их слышит и кто ими пользуется. Мертвые метафоры – это те, в которых изначальный смысл сравнения до такой степени стерся от частого употребления, что они уже не воспринимаются как таковые. В данном случае слово выступает уже по сути в прямом, а не переносном значении. В качестве примера можно привести слово «род» Бога, использованное Павлом в проповеди в ареопаге (Деяния 17:28), – здесь уже нет никакого биологического подтекста, и оно означает лишь, что Бог является конечным источником всех творений.
Святые и религиозные образы. Учитывая религиозный характер образов Бога, многие могли бы надеяться найти богатый источник образных сравнений в изображениях святых мест, людей и предметов. Если бы это было так, Бог располагался бы, скорее, в религиозной, чем в мирской сфере жизни. Разумеется, Бог ассоциируется с такими местами, как храм, с такими лицами, как священники, и с такими обрядами, как жертвоприношения. Один из основных эпитетов Бога – «святой» (Иисус Навин 24:19), хотя в нем проявляется, скорее, нравственное, чем культовое значение (Исаия 6:3). Бог изображается также как храм в небесном городе (Откровение 21:22), а Сын Божий – как Агнец, закланный за грехи мира (Откровение 5:6). В целом же сфера святого – не основной источник связанных с Богом образных сравнений.
Причину понять нетрудно. Бог есть Бог всего мира и всего в нем. Бога нельзя ограничить рамками только святого измерения жизни. Бог сотворил все, присутствует во всем и преобразует все. И в определенной степени во всем отражается образ Бога, наиболее полно – в случае с человеком (Бытие 1:26), или раскрывается какая-то Его сторона, как в случае с материальным миром (Псалтирь 8:2-10). Это означает, что источником познания Бога может стать все.
Семья и взаимоотношения. Многие образы Бога связаны с кругом узкой или большой семьи. В Ветхом Завете упоминания о Боге как об Отце, начинающиеся с Книги Второзаконие (Вт. 32:6), немногочисленны. Они встречаются, главным образом, в книгах пророков и в псалмах, с более поэтическим оттенком в последнем случае. Эти упоминания по большей части метафорические и соотносятся, в частности, с образами Бога как Творца и Помощника, позднее Избавителя и Путеводителя (Исаия 64:8), в ряде случаев с особым вниманием к заботе об обездоленных (Псалтирь 67:6). В устах Иисуса такое обращение принимает более личный характер (От Матфея 18:10). Бог изображается также супругом народа (Исаия 54:5), и в этом определении подразумевается уникальность отношений, установленных через завет. В Книге Осии, например, Бог не оставляет Израиль, несмотря на его прелюбодейные связи с иноземными богами, и прилагает большие усилия, чтобы убедить его вернуться (Осия 2:4-3). Здесь Бог показан глубоко страдающим и обманутым мужем, остающимся верным изначально заключенным узам.
Что касается более широких семейных отношений, Бог изображается Искупителем (Исаия 41:14) – определение с ярко выраженным оттенком мысли о родственнике, исполняющем свои обязательства перед членами семьи и требующем их добровольного содействия (ср. Руфь 4:1-12). Хотя Бог никогда не называется матерью или женой – по вполне понятным причинам, учитывая искушение Израиля идти за богами плодородия соседних народов, – в библейских книгах есть разного рода сравнения с делами матери или жены. Так, Бог сравнивается с женщиной, носящей детей (Исаия 46:3-4), с «раждающей» (Исаия 42:14), с повивальной бабкой (Псалтирь 21:10-11), с кормилицей (Исаия 49:15), с госпожой (Псалтирь 122:2). Половые различия в Библии носят метафорический характер, поэтому в образах родителей или супругов нет сексуального подтекста. Среди других относящихся к сфере взаимоотношений образов можно отметить не часто встречающийся, но важный образ Бога как друга (Исход 33:11; Исаия 41:8; Иакова 2:23). Это свидетельствует об открытости и искренности Бога в общении с некоторыми людьми, а также указывает на Его положение благодетеля, а не на взаимоотношения равных.
Гражданская и военная сферы. Среди образов, относящихся к политической жизни, наиболее видное место занимает образ Бога как Царя. Этот образ появился еще до того, как Израиль стал монархией (Исход 15:18). Он используется, особенно в книгах пророков и в псалмах (Исаия 41:21; Псалтирь 43:5), чтобы подчеркнуть превосходство и полновластие Бога в жизни народа и мира, в политической и вселенской сферах. Обращение псалмопевца к Богу как к «Царю моему» показывает, что это было не пустым титулом.
Бог также часто изображается законодателем (Вт. 5:1–22) и судьей (Бытие 18:25). Это гражданские функции. Первая особую роль играет в Ветхом Завете, а вторая – на всем протяжении Библии. В первом случае Бог связывается с передачей народу основополагающих наставлений, касающихся его нравственных, религиозных и гражданских обязанностей, а во втором – с поддержанием порядка, при котором эти постановления не нарушались бы и люди не подвергались бы притеснениям в результате пренебрежения ими. Бог показывается также в качестве адвоката (Исаия 1:18), с использованием судебной терминологии (см. ПРАВОВЫЕ ОБРАЗЫ). Здесь, в первую очередь, имеются в виду Божья беспристрастность и справедливость, особенно по отношению к нуждающимся (Вт. 10:17–18).
Поскольку война, как говорят, есть просто продолжение политики иными средствами, с этими гражданскими метафорами сочетается образ Бога как Небесного Воителя (Исход 15:3). В метафорическом плане описываются все этапы связанных с ведением военных действий – предварительные консультации, подготовка, объявление войны, боевые действия и, наконец, победа. В последних книгах Библии эти образы используются, в частности, для изображения вмешательства Бога с целью приближения эсхатологической эпохи. Вариантами этого образа служат определения Бога как «твердыни» (Вт. 32:4) или как неприятеля (Плач Иеремии 2:4). В некоторых древних поэтических частях Библии Бог изображается всадником на облаках (Вт. 33:26) или на небесах (Псалтирь 67:5). В этом тоже выражается военный образ. (То же самое, безусловно, относится к картине Иисуса как небесного всадника в Откровение 19 с показанной там военной атрибутикой.) Многие другие военные аспекты связываются с борьбой Бога за поддержание верности и святости избранного народа перед лицом сил, стремящихся подорвать их.
Работа и технология. Помимо общей характеристики как Творца (Иов 4:17; 32:22; 35:10; Притчи 14:31; 17:5; 22:2; Исаия 17:7), для изображения различных граней Божьей деятельности используется широкий круг образов, связанных с профессиональной деятельностью человека и технологическими приемами. Самые распространенные среди них – Пастырь (Псалтирь 22:1), Горшечник (Исаия 64:8), Строитель (Псалтирь 101:26) и 3емледелец (Псалтирь 79:9; Осия 10:11). Иногда имеются в виду конкретные формы этих занятий, например, сбор урожая, виноделие или садоводство. К другим связанным с работой образам относятся обработка металлов (Исаия 1:25) и изготовление шатров (Исход 25:9). Некоторые образы соотносятся с домашними делами: Бог изображается ткачом (Псалтирь 138:13-16), изготовителем одежды (напр., Бытие 3:21; Иов 10:10-12; Исаия 45:5), садовником (напр., Бытие 2:8) и уборщиком (напр., Исаия 14:23). Это одни из самых ранних библейских образов Бога. Встречаются также вторичные образы, вытекающие из общих. Бог готовит почву, сеет семена, ухаживает за растениями, орошает и подрезает их, затем собирает урожай, молотит и складывает урожай в хранилище.
Все стороны Божьей деятельности связаны с такими образами, как творение, провидение, сострадательная забота, совершение справедливости, искупление, создание сообщества, освящение, будущее преобразование, а не только с менее важными делами Бога. Коль скоро во всех них используются технологические приемы, становится ясно, что в этих сравнениях не выражается никакого предубеждения против работы, совершаемой при помощи человеческих изобретений, или особого предпочтения той, которая более созвучна сотворенному порядку или домашней жизни. Даже земледелец пользовался техническими устройствами, например, плугом, и для работы по дому тоже были простейшие механические приспособления. С другой стороны, некоторые виды работ в метафорических описаниях дел Бога, например, обработка металла, символизировали высшие достижения древней технологии (первые мастерские в Израиле открыли именно рабочие-металлисты). Следовательно, Ветхому Завету не чужда производственная символика.
Связь и помощь. Одно из самых распространенных представлений о Боге – образ Учителя или Наставника (Исход 4:15). Эту роль Он выполняет по отношению к лидерам из числа людей, отдельным верующим и народу в целом. Она настолько присуща Богу, что понятия Премудрость (Притчи 8) и Слово (От Иоанна 1:1-18) выглядят неразрывно связанными с Ним. Роль учителя включает в себя практическое наставничество: Бог не только говорит, но и Своим примером показывает, как должны поступать люди (Вт. 10:18–19). Бог выступаете качестве не только учителя, но и ролевой модели. В других образах Бог изображается Сочинителем (Вт. 31:19) и Певцом (напр., Софония 3:17 {«с ликованием» = с песней}).
Бог – совершенный Целитель (Исход 15:26) и неоднократно показан занимающимся врачеванием (напр., Исаия 30:26; см. БОЛЕЗНИ И ИСЦЕЛЕНИЯ). Решающее значение здесь имеет способность Бога избавлять людей от болезней или восстанавливать здоровье, хотя это часто связывается с прощением грехов (напр., Псалтирь 102:3). В этой связи следует также отметить роль Бога как Помощника (Псалтирь 9:35), прежде всего немощных, и Защитника (напр., Псалтирь 114:6) бедных, смиренных, обездоленных, невинных, слабых и нуждающихся, а также тех, к кому часто относятся несправедливо, например, женщин, работников, чужестранцев, рабов, сирот и гонимых. Бог изображается также Утешителем (Исаия 40:1 и далее) и Спасителем (Псалтирь 24:5) как отдельных людей, так и народа.
Природа. Природа – удивительно богатый источник образов Бога. Учитывая, что Бог в Библии показан необычайно личным и что человеческие существа – высшая форма творения, может показаться, что все должно быть иначе. Но этот факт лишний раз подчеркивает, что Бог есть Творец, Промыслитель и конечная цель всего и что даже в низших формах жизни могут отражаться какие-то черты Бога. По словам Павла, у всего есть своя красота или «слава» (1-е Коринфянам 15:40-41). К этой категории относятся некоторые из наиболее известных библейских образов Бога. Например, Бог есть свет (Псалтирь 26:1), огонь (Вт. 4:24; 9:3) и скала (Псалтирь 17:3). (Последний образ обычно сочетается с образом крепости, то есть в нем содержится элемент военной метафоры.) В этих образах выражается мысль соответственно о несравненной славе, страстном стремлении к справедливости и необычайной силе Бога. Есть и другие, не так часто встречающиеся образы, в том числе Бога как знамени (Исход 17:15) – знака победы над врагом.
Во многих местах Бог сравнивается с животными – со львом (Осия 11:10), с леопардом (Осия 13:7 {«скимен»}), с орлом (Вт. 32:11–12), с медведицей, лишенной детей (Осия 13:8), и с птицей, прячущей птенцов под крыльями (Псалтирь 16:8-9). Нет как будто бы никакой дискриминации по отношению к тому или иному виду животных. Сатана также сравнивается со львом (1-е Петра 5:8), который, как уже отмечалось, соотносится с Богом и Христом (Откровение 5:5). Бог и сатана уподобляются льву в разных смыслах или с разной целью. Все это становится возможным благодаря тому, что в сотворенных Богом существах так или иначе отражаются черты Бога.
Истолкование образов Бога. Наличие такого широкого круга образов Бога в Библии оценивается по-разному. Одних людей конкретность этих образов приводит в замешательство, других радует. Здесь есть две проблемы: во-первых, существуют ли в библейских образах Бога признаки перехода от более конкретного к менее конкретному, от переносного смысла к абстрактному? Во-вторых, насколько эти образы удовлетворяют требованиям правильного понимания Бога?
Первая проблема связана с вопросом о значении антропоморфической символики Библии. Ретроспективно этот спор представляется слишком антропоцентрическим по своему характеру, ибо он должен был бы включать в себя также обсуждение того, что можно назвать космоморфическим образом Бога, то есть его взаимосвязи как с человеческими реалиями, так и с нечеловеческими, будь то животными или физическими. Антропоморфические образы занимают видное место в самых ранних частях Библии, где мы видим, как Бог ходит по Едемскому саду (Бытие 3:8), закрывает дверь ковчега (Бытие 7:16), обоняет благоухание принесенной Ноем жертвы (Бытие 8:21) и спускается, чтобы посмотреть Вавилонскую башню (Бытие 11:5). Во многих местах Бог изображается имеющим руки (Числа 11:23; Псалтирь 110:7), уста (Вт. 8:3), голос (Вт. 30:20), глаза (Вт. 11:12), уши (Псалтирь 5:1) и, в более общем плане, лицо (Псалтирь 113:7). Кроме того, Бог испытывает различные человеческие чувства, такие как сожаление (Бытие 6:6), гнев (Исход 15:7), ревность (Исход 20:5) и отвращение (Левит 20:23).
Но при этом всемогущество и трансцендентность Бога никогда не ставятся под сомнение. Бог не только выше человеческой жизни во всех отношениях, но и не отмечен человеческими недостатками и не связан человеческими ограничениями. Это совершенно иной образ по сравнению с греческими олимпийскими богами, которые при всем своем превосходстве над человеком имеют вполне явственные человеческие недостатки и ограничения. Это относится даже к первым главам Ветхого Завета, где антропоморфизм выражается вполне определенно, а также к неповествовательным книгам Библии от ранних до поздних пророков и к псалмам. Интересный пример совместимости антропоморфических представлений с акцентом на трансцендентность Бога представляет собой вторая часть Книги Исаии (Исаия 4066), где содержатся самые возвышенные и величественные во всей Библии заявления о бесподобности Бога.
Во всем Писании Бог с полной очевидностью показан не человеческим существом, а Богом (Осия 11:9), мысли и пути Которого превосходят человеческое понимание (Исаия 55:8-9). Это ярко подчеркивается в литературе мудрости, например, в Книге Иова, особенно в последних главах (Иов 3842), и Книге Екклесиаста, особенно в некоторых местах (Екклесиаст 4:1-3). Наибольший интерес вызывает тот факт, что предание, из которого исходят авторы данных книг, основывается в значительной степени на наблюдениях природного и человеческого мира для постижения Божьих путей. В Новом Завете картина не меняется. Иисус последовательно и новаторски говорит о Боге и о Царстве Божьем языком образов повседневной жизни с использованием множества сравнений, метафор и притчей. У Павла это, возможно, выражено не так ярко, но тоже присутствует в его посланиях. А в конце Нового Завета Книга Откровение переполнена антропоморфическими образами, раскрывающими бесподобность и всемогущество Бога.
Итак, мы не можем сказать, что в Библии есть какой-то переход от более конкретного к менее конкретному изображению Бога. На каждом этапе мы видим достаточное количество антропоморфических и, вместе с тем, метафорических образов. Некоторые метафоры красной нитью проходят через всю Библию, и разные авторы привносят свои вариации на данную тему. Хорошим примером служат образы Бога как Отца, Судьи, Пастыря, Строителя, Горшечника, Учителя и Света. Как показывает этот список, в Библии постоянно встречаются образы, относящиеся не только к наиболее личным сторонам жизни, но и ко всем сферам и уровням существования. Тому есть две основные причины. Во-первых, всякое постижение и общение основывается на фантазии. Без нее мы не можем ни мыслить, ни говорить. Мы живем метафорами. Даже абстрактный язык просто заменяет один вид метафорического языка другим, который обычно менее динамичен по характеру и менее доступен большинству людей. (Что касается Бога, на память приходит данное Тиллихом определение Бога как «Основания бытия» – такая символика черпает вдохновение, скорее, в образе глубины [Псалтирь 138:8], чем высоты [Даниил 4:17], которые тоже используются в Библии, но более конкретно.) Вторая причина, как уже отмечалось, заключается в способности Бога обращать все сущее в лингвистические образы именно благодаря его божественному происхождению и отражению в нем божественных реалий. Бог устроил творение таким образом, чтобы обеспечить определенное соответствие между человеческими и божественными реалиями, и создал язык как важнейшее средство осуществления этой связи, поэтому образы Бога в основе своей достоверны. Основанием тому служат неоднократные утверждения Библии о существовании тесной взаимосвязи, по сути, внутреннего единства, между словами и делами Бога (Бытие 1:1; От Иоанна 1:1).
В связи с этим возникает вопрос, до какой степени этот язык может помочь нам в понимании Бога. Даже если без него обойтись нельзя и он достаточно точен, насколько он надежен? Можно сказать, что, поскольку метафорический язык имеет первостепенное значение для выражения мыслей о чем бы то ни было, это все, что у нас есть. Следовательно, нам надо довольствоваться им. Если образы Бога играют более существенную роль, чем понятия о Нем – хотя представления о Боге тоже выражаются в Библии и во всяком случае вытекают из образов, – следовательно, они служат основанием, на котором строятся все остальные размышления о Боге. К божественной истине не только нет другого пути, но это и наилучший путь к ней. Можно пойти еще дальше. В конце концов так нам говорит Сам Бог. В этом отношении любопытно отметить, что отрывки, представленные исходящими из уст Бога, неизменно отличаются высоким уровнем использования метафорического языка (напр., Исход 3; Иеремия 14). Говорит ли Бог напрямую или это пророческий пересказ полученных посланий, – по существу, не имеет значения, ибо в любом случае существует очевидная связь такого языка с Богом. Учитывая заявления Библии о своей богодухновенности – каким бы образом она ни была получена, – образы Бога достоверны, поскольку, будь то прямо или косвенно, они исходят от Бога. Следовательно, важное значение имеет необходимость четкого соотнесения образов с тем, что они выражают. Например, когда слава Божья изображается как свет (Псалтирь 26:1), мы должны расценивать это как лучший способ понимания славы. Образ необходим для выражения идеи. Хотя ту или иную идею можно выразить, не прибегая к использованию образов и порой даже извлекая из этого пользу, в целом мы теряем больше, чем выигрываем, если отказываемся от образов, особенно в том, что касается яркости, живости и проникновенности излагаемого. Это важнейшая часть общения, а не просто дополнение к нему.
Это в еще большей степени относится к тому, что называют «корневыми» метафорами. Это метафоры, настолько тесно связанные с передаваемым ими смыслом, что выглядят абсолютно необходимыми. Отличить корневую метафору от прочих, будь то важных или второстепенных, иногда бывает нелегко, но, как уже отмечалось, образ Бога как Отца, например, принадлежит к их числу. Обойтись без нее или использовать слово «родитель» по существу невозможно. Разумеется, она должна дополняться женским образом Бога, как это делается в самой Библии, и сейчас это выглядит еще более уместным, чем в библейские времена.
Но если мы откажемся от нее, мы тем самым откажемся от существенной части нашего понимания Бога и общения с Ним. Иначе дело обстоит с изображением Бога как Царя. Для выражения сути этого образа вполне можно использовать другие слова – управитель, например. В образе царя подразумевается более высокое и, вместе с тем, более недоступное и иерархическое положение. Иными словами, Бог – действительно Царь в одном смысле, но не в других. У образа Бога как правителя есть как достоинства, так и недостатки.
Таким образом, конкретность метафорических образов не следует противопоставлять духовности Бога. Существует тенденция, сторонники которой утверждают, что наиболее глубокое понимание Бога можно получить лишь via negativa (негативным путем), то есть, используя слова, которые говорят о том, кем Бог не является. В Библии, естественно, есть место и для такого подхода. Яркие примеры тому мы видим в начале Исаия 40 и в конце К Римлянам 11. В этих местах Бог изображается несравненным, бессмертным, неистощимым, непостижимым и необъяснимым. Важно, однако, отметить, что язык описаний Бога в этих отрывках, опять же, по сути своей метафорический: просто положительные метафоры заменяются отрицательными. Нам совершенно ясно показывается различие между Богом и всем остальным, чтобы мы не воспринимали утвердительные сравнения в слишком буквальном смысле. Но это не основной метод изображения Бога в Библии. Напротив, как мы убедились, постоянно используется via positiva – метод, исходящий из демонстрации человеческих реалий, но выходящий за их рамки для исследования божественных реалий.
См. также: БЛАГОСТЬ, БОГ И ЛЮДИ В СРАВНЕНИИ, БОГ КАК ХОЗЯИН, БОГИ, ИСКУПЛЕНИЕ КАК ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ЗАВИСИМОСТИ, КРЕПОСТЬ, МАТЬ, ОРУЖИЕ, ОТЕЦ, ПОКЛОНЕНИЕ, РАБОТА, СВЕТ, СКАЛА, СЛАВА, СТРЕЛА, УЧИТЕЛЬ, ЦАРЬ.
Библиография: R. Banks, God the Worker (Valley Forge, PA: Juason, 1994);
E.Barbotion, The Humanity of God (Maryknoll, NY: Orbis, 1976);
O.Keel, The Symbolism of the Biblical World (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 1997 [1978]);
G. A. F. Knight, A Christian Theology of the Old Testament (London: SCM Press, 1959).