Образы духовного голода и духовной жажды периодически встречаются как в Ветхом, так и в Новом Заветах. Физическое чувство голода и жажды неоднократно связывается с потребностью в духовных источниках, добродетельных примерах или общении с Самим Богом. Физическое чувство голода служит естественным выражением духовных устремлений человека. Александр Шмеман пишет: «В библейской истории творения человек представлен прежде всего томящимся от голода существом, а весь мир – его пищей» (Шмеман). И дальше: «За всяким чувством голода в нашей жизни стоит Бог. Все желания в конечном счете направлены на Него» (Шмеман). Образы пищи и еды составляют один из главных мотивов Библии и помогают раскрытию ее основных тем: повседневной и ежечасной зависимости человеческой жизни – как в физическом, так и духовном плане – от Бога, промыслительного Творца. Не удивительно поэтому, что тема удовлетворения потребности в пище тоже играет важную роль.
Люди с самого начала не научились искать удовлетворение в нужном месте и пытались утолять духовный голод и духовную жажду физической пищей, сексом, приобретением знаний, накоплением богатства или обладанием политической власти того или иного рода. Но у духовного аппетита может быть только один надлежащий источник удовлетворения – Сам Бог. При изображении Бога как истинного источника утоления духовного аппетита псалмопевец пользуется образом, связанным с пищей: «Вкусите, и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него!» (Псалтирь 33:9). Таким же источником Бог показан и в другом известном отрывке: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому» (Псалтирь 41:22). Для иллюстрации этого образа достаточно привести еще два примера: «Ибо Он насытил душу жаждущую, и душу алчущую исполнил благами» (Псалтирь 106:9); «Простираю к Тебе руки мои; душа моя к Тебе, как жаждущая земля» (Псалтирь 142:6).
Нет ничего удивительного, что наиболее очевидный неподходящий способ удовлетворения духовного аппетита – невоздержанность в употреблении физической пищи и напитков. Когда эти продукты поглощаются в неумеренных количествах, такое поведение называют обжорством. Вкусив плод от дерева познания добра и зла, Адам и Ева не только проявили неповиновение и гордость, но и направили свой аппетит в неподобающую сторону. (В этом поступке Адама и Евы поэт Мильтон видел воплощение всех грехов, в том числе и обжорства.) В пустыне Бог послал манну, однако не послушали они Моисея, и оставили от сего некоторое до утра; и завелись черви, и оно воссмердело» (Исход 16:20). Любопытно отметить, что, по словам Иисуса, манна, которую ели в пустыне, не была истинным хлебом с неба, а истинный хлеб, надлежащий источник удовлетворения духовного аппетита – это Он Сам. Обжорство и пьянство часто рассматриваются как один и тот же грех (Вт. 21:20; Притчи 23:21).
Иисус недвусмысленно предостерегал против попыток удовлетворения духовного аппетита физической пищей, напитками и мирскими заботами: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно» (От Луки 21:34; курсив наш). С Иисусом пришло также обетование живой воды – понятие, связанное как с присутствием Духа, так и с общим духовным ростом. В Нагорной проповеди содержится наиболее известное высказывание, касающееся утоления голода и жажды: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (От Матфея 5:6; см. также От Луки 6:21). Образ воды в связи с утолением духовной жажды используется Иисусом в От Иоанна 4:6 и От Иоанна 7. Когда самарянка высказала удивление, что Он, будучи иудеем, просит у нее воды, Иисус ответил: «Если бы ты знала дар Божий, и кто говорит тебе: “дай Мне пить”, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую». И далее: «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (От Иоанна 4:10,14). Но женщина, не поняв смысла Его слов, выразила надежду, что ей не придется больше ходить к колодцу, чтобы черпать воду.
Аналогичные образные сравнения Иисус использовал и в Капернауме, где перед множеством людей, которых чудесным образом накормил накануне, назвал Себя хлебом жизни: «Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (От Иоанна 6:35). В Иерусалиме на празднике кущей «стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей; кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него; ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен» (От Иоанна 7:37-39). Образ живой воды с очевидностью ассоциируется с работой Духа в жизни томящегося жаждой по Богу и подкрепляемого Богом человека, то есть духовного, а не плотского существа. Использованная Иисусом символика перекликается с образами Ветхого Завета и предвосхищает образы, показанные Им в откровении Иоанну: «Слова уст человеческих – глубокие воды; источник мудрости – струящийся поток» (Притчи 18:4; см. также Псалтирь 35:10; Исаия 12:3; Иеремия 2:13). В Откровение 7:16-17 мы вновь видим Пастыря из Псалтирь 22, ведущего стадо среди тихих вод. Его овцы никогда больше не будут ни алкать, ни жаждать. Их не будет палить солнце или зной. Ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на источники живых вод. А Бог отрет всякую слезу с очей их. В таком полностью измененном состоянии Агнец ведет спасенных на «живые источники вод». Наконец, в конце Книги Откровение читаем: «И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром» (Откровение 22:17).
Кроме того, направляя помыслы сердца к истинному источнику, Иисус ясно предупреждает, что необузданные аппетиты души и тела препятствуют духовному росту: «Но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода» (От Марка 4:19). Как Павел, так и Петр настаивают на необходимости самодисциплины в удовлетворении своих аппетитов: «Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа (нашего) Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (К Римлянам 13:13-14). «Ибо довольно, что вы в прошедшее время жизни поступали по воле языческой, предаваясь нечистотам, похотям (мужеложеству, скотоложеству, помыслам), пьянству, излишеству в пище и питии и нелепому идолослужению» (1-е Петра 4:3).
Подводя итог, можно сказать, что в Библии показаны люди, жизнь которых определяется их аппетитами. Именно такими их сотворил Бог. В физическом плане хороший аппетит – вполне здоровое качество, и столь привлекательной Песнь песней делает как раз демонстрация в ней удовлетворенного аппетита (Песни Песней 2:3; 4:16; 5:1). Но попытки найти удовлетворение на чисто земном и материальном уровне тщетны, как это показано в Книге Екклесиаста с представленными в ней образами неудовлетворенного аппетита (см., напр., Екклесиаст 6:7, где говорится, что «все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается»). Духовный человеческий аппетит, в конечном счете, удовлетворяется Богом, когда человек вкушает и видит, как благ Бог и как блажен уповающий на Него (Псалтирь 33:9).
См. также: ЕДА, ОПЬЯНЕНИЕ, ПИТЬЕ, ПИЩА.
Библиография: A.Schmemann, For the Life of the World: Sacraments and Orthodoxy (Crestwood, NY: St. Vladimir’s University Press, 1973).