Иоил. 1:1. Как уже было сказано во Вступлении (к книге), об Иоиле известно лишь то, что он был сыном Вафуила. В первом стихе книги пророк указывает только на то, что Слово, сообщаемое им далее, было к нему от Господа. Он, однако, не упоминает о времени получения его и не называет имени царя (Иудеи или Израиля), при котором это произошло.
II. Нашествие саранчи (1:2-20)
В первой главе описываются последствия страшного нашествия саранчи; она словно бы смела с лица земли всю растительность, поставив под угрозу самую возможность выжить – как для людей, так и для животных. В устах Иоиля описание этого бедствия звучит, однако, как сигнал о бедствии грядущем, которое будет еще страшнее, – о дне разрушительного гнева Господнего.
А. Вступительное слово пророка (1:2-4)
Иоил. 1:2-3. К тому, что имеет сказать, пророк хочет привлечь внимание всех жителей земли израильской, во главе со «старцами», т. е. старейшинами ее (гражданскими начальниками и управителями); в правительственной и правовой системах Израиля (Иудеи) они играли выдающуюся роль (1-Цар. 30:26-31; 2-Цар. 19:11-15; 4-Цар. 23:1; Прит. 31:23; Иер. 26:17; Плач. 5:12,14). Риторический вопрос в 1:26 предполагает подчеркнуто негативный ответ: бедствия, подобного по своим масштабам этому нашествию саранчи, ни современники Иоиля ни жившие до них не знали.
Иоил. 1:4. В русском переводе этого стиха отражены, как полагают некоторые, четыре стадии развития саранчи (от гусеницы до «жука»). Но правильнее, по-видимому, читать эти четыре названия как синонимические обозначения одной и той же саранчи; здесь, вероятно, литературный прием, призванный красочно передать последовательность «волн» попущенного свыше «нашествия».
Б. Призыв к плачу (1:5-13)
Иоил. 1:5-7. Об опустошительных «набегах» саранчи – «народа сильного и бесчисленного» – засвидетельствовано еще писателями древности, например, римским историком Тацитом. Виноградная лоза и смоковница составляли основу благосостояния Израиля – поэтому в первую очередь пророк говорил об их гибели от «львиных зубов» саранчи; она действительно способна обгрызать деревья догола и обдирать кору с них и с виноградных лоз «добела» (даже и косяки дверей обгрызает саранча, имеющая челюсти крепкие, как у львицы); не случаен и глагол бросил в стихе 7: молодые ветки, перегрызанные саранчою, падают на землю.
Иоил. 1:8. «Приглашение» земли израильской к «плачу»: под «молодой женой» здесь понимается именно она (сравните со схожими аллегориями в 4-Цар. 19:21 и в Плач. 2:15). Плачь горько, рыдай, как плачет молодая жена, узнавшая о внезапной смерти суженого своего или мужа. В знак траура (скорби) облачались в одежду из грубой темного цвета пряжи (препоясывались вретищем; Быт. 37:34; 3-Цар. 21:27; Неем. 9:1; Плач. 2:10; Дан. 9:3; Ион. 3:8).
Иоил. 1:9-10. Гибель полей, садов и виноградников привела к острой нехватке муки, вина и елея (оливкового масла), что не могло не сказаться на ежедневных жертвоприношениях в храме. Высказывают предположение, что в первую очередь это сказалось на жертвоприношениях добровольных («по усердию»), значительная часть которых шла в пользу священников (плачут священники, служители Господни).
Иоил. 1:11-12. Продолжение эмоционального описания бедствия: все, что было в поле, в садах и виноградниках, погибло, засохло и завяло; потому и веселье у сынов человеческих прекратилось.
Иоил. 1:13. Повторяется мысль, выраженная в стихе 9. Но обращает на себя внимание такая подробность: священникам предлагается и ночью не снимать с себя «одежд скорби» – вретищ.
В. Призыв к покаянию (1:14)
Иоил. 1:14. Пост в древнем Израиле часто ассоциировался с покаянием, нередко, видимо, объявлялись и посты для «всего сообщества» (1-Цар. 7:6; Неем. 9:1-2; сравните с Ион. 3:5). Иоиль призывает по случаю постигшего страну бедствия к общественному посту и к покаянному молитвенному собранию (торжественному) «всей» страны.
Г. О масштабах бедствия (1:15-20)
Иоил. 1:15. Фраза, с которой начинается стих, не просто восклицание, влагаемое Иоилем в уста священников, она в сущности относится к предыдущему стиху, как бы обосновывая необходимость поста не столько нынешним бедствием (нашествием саранчи), сколько тем, грядущим, которого нынешнее является лишь прообразом и предвестником. День Господень близок! – возвещает Иоиль. И, подобно нынешнему «дню» опустошения… он… придет как день гибели от Всемогущего (евр. эль шаддай; толкование на Быт. 17:1).
Бедствия его дней пророку естественно было рассматривать как зловещий знак чрезвычайных событий в будущем. Ведь в числе «десяти казней египетских» одной из последних было «наказание саранчей» (Исх. 10:1-20). Оно же было и в числе «проклятий», записанных в книге Второзаконие (Втор. 28:38,42), наряду с изгнанием из земли обетованной и гибелью (Втор. 28:41,48-57, 64-68).
Иоил. 1:16-20. В глазах пророка «день следует за днем» как бы непосредственно; происходящее сегодня (Не пред нашими ли глазами отнимается пища?) есть начало «дня завтрашнего», страшного «дня Господня». Можно предположить, что в стихе 17 Иоилю видится и бедствие засухи (как «компонент» грядущего бедствия?). Об этом, не исключено, говорят «истлевшие зерна» в стихе 17. Во второй своей части (под глыбами своими) фраза с трудом поддается пониманию (переводу с еврейского).
Интересно предположительное объяснение ее, основанное на сельскохозяйственной практике. Может быть, тут следует читать «под лопатами»; имеется в виду следующее: крестьяне при нужде вскапывают землю с целью проверить, есть ли на глубине «живые» ростки; в ситуации, описываемой пророком, они обнаруживали, что зерна не проросли, а истлели.
Огонь и пламя в стихе 19 и 20 могут быть образами упомянутой засухи. Но некоторые склонны видеть здесь сравнение саранчи с огнем: и та и этот «пожирают» все вокруг.
Пророк призывает к плачу народ, с которым отождествляет себя, плачущего (обратите внимание на грамматическую категорию 1-го лица в стихах 7,19 и 20).
1. Вступление (1:1)
Иоил. 1:1. Как уже было сказано во Вступлении (к книге), об Иоиле известно лишь то, что он был сыном Вафуила. В первом стихе книги пророк указывает только на то, что Слово, сообщаемое им далее, было к нему от Господа. Он, однако, не упоминает о времени получения его и не называет имени царя (Иудеи или Израиля), при котором это произошло.
II. Нашествие саранчи (1:2-20)
В первой главе описываются последствия страшного нашествия саранчи; она словно бы смела с лица земли всю растительность, поставив под угрозу самую возможность выжить – как для людей, так и для животных. В устах Иоиля описание этого бедствия звучит, однако, как сигнал о бедствии грядущем, которое будет еще страшнее, – о дне разрушительного гнева Господнего.
А. Вступительное слово пророка (1:2-4)
Иоил. 1:2-3. К тому, что имеет сказать, пророк хочет привлечь внимание всех жителей земли израильской, во главе со «старцами», т. е. старейшинами ее (гражданскими начальниками и управителями); в правительственной и правовой системах Израиля (Иудеи) они играли выдающуюся роль (1-Цар. 30:26-31; 2-Цар. 19:11-15; 4-Цар. 23:1; Прит. 31:23; Иер. 26:17; Плач. 5:12,14). Риторический вопрос в 1:26 предполагает подчеркнуто негативный ответ: бедствия, подобного по своим масштабам этому нашествию саранчи, ни современники Иоиля ни жившие до них не знали.
Иоил. 1:4. В русском переводе этого стиха отражены, как полагают некоторые, четыре стадии развития саранчи (от гусеницы до «жука»). Но правильнее, по-видимому, читать эти четыре названия как синонимические обозначения одной и той же саранчи; здесь, вероятно, литературный прием, призванный красочно передать последовательность «волн» попущенного свыше «нашествия».
Б. Призыв к плачу (1:5-13)
Иоил. 1:5-7. Об опустошительных «набегах» саранчи – «народа сильного и бесчисленного» – засвидетельствовано еще писателями древности, например, римским историком Тацитом. Виноградная лоза и смоковница составляли основу благосостояния Израиля – поэтому в первую очередь пророк говорил об их гибели от «львиных зубов» саранчи; она действительно способна обгрызать деревья догола и обдирать кору с них и с виноградных лоз «добела» (даже и косяки дверей обгрызает саранча, имеющая челюсти крепкие, как у львицы); не случаен и глагол бросил в стихе 7: молодые ветки, перегрызанные саранчою, падают на землю.
Иоил. 1:8. «Приглашение» земли израильской к «плачу»: под «молодой женой» здесь понимается именно она (сравните со схожими аллегориями в 4-Цар. 19:21 и в Плач. 2:15). Плачь горько, рыдай, как плачет молодая жена, узнавшая о внезапной смерти суженого своего или мужа. В знак траура (скорби) облачались в одежду из грубой темного цвета пряжи (препоясывались вретищем; Быт. 37:34; 3-Цар. 21:27; Неем. 9:1; Плач. 2:10; Дан. 9:3; Ион. 3:8).
Иоил. 1:9-10. Гибель полей, садов и виноградников привела к острой нехватке муки, вина и елея (оливкового масла), что не могло не сказаться на ежедневных жертвоприношениях в храме. Высказывают предположение, что в первую очередь это сказалось на жертвоприношениях добровольных («по усердию»), значительная часть которых шла в пользу священников (плачут священники, служители Господни).
Иоил. 1:11-12. Продолжение эмоционального описания бедствия: все, что было в поле, в садах и виноградниках, погибло, засохло и завяло; потому и веселье у сынов человеческих прекратилось.
Иоил. 1:13. Повторяется мысль, выраженная в стихе 9. Но обращает на себя внимание такая подробность: священникам предлагается и ночью не снимать с себя «одежд скорби» – вретищ.
В. Призыв к покаянию (1:14)
Иоил. 1:14. Пост в древнем Израиле часто ассоциировался с покаянием, нередко, видимо, объявлялись и посты для «всего сообщества» (1-Цар. 7:6; Неем. 9:1-2; сравните с Ион. 3:5). Иоиль призывает по случаю постигшего страну бедствия к общественному посту и к покаянному молитвенному собранию (торжественному) «всей» страны.
Г. О масштабах бедствия (1:15-20)
Иоил. 1:15. Фраза, с которой начинается стих, не просто восклицание, влагаемое Иоилем в уста священников, она в сущности относится к предыдущему стиху, как бы обосновывая необходимость поста не столько нынешним бедствием (нашествием саранчи), сколько тем, грядущим, которого нынешнее является лишь прообразом и предвестником. День Господень близок! – возвещает Иоиль. И, подобно нынешнему «дню» опустошения… он… придет как день гибели от Всемогущего (евр. эль шаддай; толкование на Быт. 17:1).
Бедствия его дней пророку естественно было рассматривать как зловещий знак чрезвычайных событий в будущем. Ведь в числе «десяти казней египетских» одной из последних было «наказание саранчей» (Исх. 10:1-20). Оно же было и в числе «проклятий», записанных в книге Второзаконие (Втор. 28:38,42), наряду с изгнанием из земли обетованной и гибелью (Втор. 28:41,48-57, 64-68).
Иоил. 1:16-20. В глазах пророка «день следует за днем» как бы непосредственно; происходящее сегодня (Не пред нашими ли глазами отнимается пища?) есть начало «дня завтрашнего», страшного «дня Господня». Можно предположить, что в стихе 17 Иоилю видится и бедствие засухи (как «компонент» грядущего бедствия?). Об этом, не исключено, говорят «истлевшие зерна» в стихе 17. Во второй своей части (под глыбами своими) фраза с трудом поддается пониманию (переводу с еврейского).
Интересно предположительное объяснение ее, основанное на сельскохозяйственной практике. Может быть, тут следует читать «под лопатами»; имеется в виду следующее: крестьяне при нужде вскапывают землю с целью проверить, есть ли на глубине «живые» ростки; в ситуации, описываемой пророком, они обнаруживали, что зерна не проросли, а истлели.
Огонь и пламя в стихе 19 и 20 могут быть образами упомянутой засухи. Но некоторые склонны видеть здесь сравнение саранчи с огнем: и та и этот «пожирают» все вокруг.
Пророк призывает к плачу народ, с которым отождествляет себя, плачущего (обратите внимание на грамматическую категорию 1-го лица в стихах 7,19 и 20).